Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

НЕАПОЛЬ СКИФСКИЙ Экспедиция началась в октябре. Было еще тепло, сухо и солнечно. Неаполь Скифский находится на мощном холме на краю города Симферополя. Отсюда начинается большая балка, плотно застроенная маленькими ракушечными домами. Крупнофактурный известняк-ракушечник имеется здесь в изобилии; он дешев и позволяет строить быстро. (Рачительный Наф-Наф из американской сказки, верно, строил из него). Район этот называется «Нахаловка». Дома сооружали бедные переселенцы без разрешения. Есть, будто бы, закон, по которому, если возведена крыша, дом должен быть признан реально существующим и оформлен докумен­ тально. Строители сооружали крышу за одну ночь. Именно ночью, чтобы никто не помешал. Балка кишела скоропалительными домиками, как муравейник муравьями. Только муравейник сей был не ку­ чей, а ямой. В этой яме мы сняли с Сашей Щегловым комнату на двоих, чтоб подешевле. По утрам вылезали из варварской цивилизации «нахалов» для того, чтобы исследовать ту высокую римскую, расположенную на холме над балкой, которую время занесло не только прахом забвения, но и прахом самой планеты и всякими человеческими отходами. Мы лопатой добывали ее из-под поверхности земли. Здесь жили разные народы: тавры, римляне, скифы, гунны. Каждая цивилизация имела свой слой существова­ ния. Что касается нахальства, думаю, что жителям балки было по этой части далеко до всех этих пожирающих друг друга пришельцев. ...По утрам континентально холодно. Южное турецкое тепло не пускают сюда горы. Часам к десяти-одиннад- цати у нас будет свое, степное таврическое, и мы начнем раздеваться. А пока от нас, когда мы стоим на краю раскопа, тянутся длинные синие тени. Головы теней заваливаются в овраг. На другом увале, за Нахаловкой, строят телевышку из железных ферм. У монтажников есть усилитель для переговоров с прорабской. Из него исходит и громко реет над городом самый жуткий мат. « ...порой удается экстраполировать некоторые принципы априорного иссле...мать твою в загогулину какого хрена вируешь когда я...спорадическое возникновение этих феноменов эллинистическо...Валька хрен моржовый тебе в грызло куда твою мать...» Так примерно звучит фонограмма нашей утренней жизни, когда монтажники-высотники в деле, а профессор Шульц рассказывает о своих неапольских исследованиях. «.. .Все, ездец, налудохались —жрать пора!» - раздается глас с небес, и мы с Сашей разворачиваем завтраки. Роса уже высохла. Мы снимаем, я - куртку, а Саша - свою солдатскую шинель. Тепло. Тихо трепещут нежные ковыли, шевелятся на ветру их шелковые перышки. Иногда прилетают сороки. Они гневно стрекочут на безобразных монтажников. Идет XX век. Кукарекает петухами и блеет овцами наш социалистический Неаполь, этот убогий ракушечный поселок в балке, и гремит скверными словами ажурная вышка над нами. Когда я приехал сюда через год, она уже была достроена и молчаливо излучала магнитные волны в телеэкраны симферопольцев. КРАСАВИЦА И МАЛИНА В доме, где я поселился - две красавицы. Одна нарисована на большой клеенке, которая висит на торцовой стене нашей комнаты над Сашиной кроватью. Другая - живая, дочь хозяйки Оксана. Клеенчатый примитив прекрасен. Дама в белом сидит посреди озера в беседке. По озеру плавают два лебеи Вдали, конечно, замок. Голубь торжественно вручает красавице письмо. Живопись энергичная, сине-зеленая. Мне клеенка так понравилась, что я ее купил у хозяйки за два пя !ьдесят но, растяпа, забыл в последний момент перед отъездом. Оксана была ослепительно хороша: фигура, лицо, волосы, дивные очи... Такой полагалось бы быть высокомерной. Но она была добра, проста в обращении с нами и на всех смотрела ласковыми глазами, без какого-либо кокетства и сексуальной затаенности. В доме, кроме нас, археологов, был еще один жилец. Он был вор. О чем и сообщил мне при первом же зна­ комстве. Вор претендовал на Оксану и чувствовал себя ее женихом. Я забыл его имя, и буду звать его по его специ­ альности. 224