Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

Дорога все петлистее, набирает высоту, поднимается к перевалу. Переваливание осталось незамеченным. По­ петляв с часок, автобус лихо вильнул задом и остановился посреди плоской широкой долины. Обширная пустота над домами и акациями намекала на присутствие моря. Справа стояли высокие и крутые, слева - невысокие и пологие горы. Коктебель вершители истории назвали Планерским, дабы не осталось в нем татарского духа. Татар в свое время собрали, как скот, и увезли на грузовиках в неизвестном направлении. Царство хана Гирея было окончательно ликвидировано. ...Потемкин, темный человек, не догадался, что народы можно перевозить, как картошку. Не стало мелких басурманских неприятностей. А заодно, овец и ослов, да и коров стало меньше. Надолго захирели виноградники. В неприветливой холодной Сибири и голодном Казахстане от тоски и болезней стали умирать перемещенные люди, те, которых не убила неаккуратная перевозка. Коктебель - блаженство планеристов, скользящих по воздушным слоям авиаторов. Коктебель - морское раздолье, нарезанное бухтами. Счастье гор. Приглушенное временем горе людей. Тру­ довая сельскохозяйственная жизнь новоселов из России и Украины - садики, огороды, бахчи. Дуновение морского воздуха и жаркое дыхание степных просторов. В 1957-м году Планерское было еще южной мазанковой деревней при «помещичьем» доме Волошина. Ника­ кого курорта и в помине не было. Существовала лишь незаметная, притаившаяся в роще акаций турбаза. Но еще властительней поместья было возвышающееся над поселком трехгорье: Кара-Даг, Святая, Сююрю-Кая - как замки грозных суверенов. Под ними лежало плоское плато под названием Тепсин - широкий подиум замков. Карасев сказал: не застанешь Шульца, иди к Фронжуло, он на Тепсине копает. Шульца я не застал. Фронжуло был грек со всеми вытекающими последствиями - смуглый, глазастый, волосатый телом и синий щеками. Белки сверкали голубоватой белизной и, словно мячики, катались в просторных орбитах глаз. Фронжуло копал один. Ассистенты временно разбрелись. Он дал мне целый домик, сделанный из бутылочных ящиков. Домика было два, и они были совершенно оди­ наковы. Между ними - брезентовый навес. В домик влезали на четвереньках. Ящичными симметричными псами-диогенами сидели мы с Фронжуло в своих будках. Это было смешно. Под тентом располагалась столовая, она же - конференц-зал. Мы копали, вернее, «чистили», как говорят археологи, средневековье. Кажется, генуэзское. Нас пропекало дотла праздное южное солнце. Среди дня мы делали жаровой перерыв. Я шел купаться и пляжиться, купив себе в магазине что-нибудь поесть и бутылку вина на вечер. После перерыва мы «чистили» до первых звезд остатки каких- то захоронений. Потом готовили еду, и начиналось общение. Ужин от Фронжуло был моей зарплатой, вино - тринад­ цатипроцентным налоговым удержанием. Оно стоило дешево. Греческий человек Михаил Фронжуло был великим энтузиастом археологии. Впрочем, не энтузиастов в этой науке не бывает. Кому охота, получая гроши, жариться на солнце и жить в ящиках! Михаил Фронжуло был любителем поэзии. Поэзию надо было добывать из-под запретов и умышленного забвения. Гумилев, например, был и убит, и за­ прещен. У меня имелась машинописная тетрадка его стихов, но наизусть я их не помнил. А он помнил и читал мне у нашего поэтического костра. А я читал ему Блока, которого помнил в великом множестве. Иногда стихи раздавались в звездной темноте то из одной, то из другой конуры попеременно. Ящики были идеальными проводниками звуков. Вставали мы на рассвете отсыревшие и покрытые инеем. Грек по утрам купался. Я, не имея его гигиенических наклонностей, ленился лезть в остывшую за ночь воду. Купался я только днем. Фронжуло научил меня обмазываться глиной, которую он называл «кил». Будто бы очень полезно для здоровья. Из кила состояли береговые откосы дикого пляжа, над которыми мы обитали и работали. На этих крутых откосах росли каперсы. Но их собирают в мае, когда у растения формируются тугие маленькие бутончики. Их-то и употребляют в пищу в качестве приправы. ...Через много лет, попав в Планерское снова, я не нашел и следов деятельности Фронжуло. Весь материал был вывезен, а раскопы засыпаны. 221