Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

НАЧАЛЬНИК СОЛНЕЧНОЙ ОЛЬВИИ НАЧАЛЬНИК СОЛНЕЧНОЙ ОЛЬВИИ С Александром Николаевичем Карасевым меня долго связывала мезальянсная дружба - я годился ему по возрасту в сыновья. Он занимает достаточно видное место в археологии, и сам по себе был человеком замечательным. Познако­ мился я с ним в его археологической вотчине, причерноморской греческой колонии Ольвии. Ольвия - его детище, разгадка ее тайн —дело его жизни. Летом 1957 года это солнечное слово вошло и в мою жизнь. Моя трудоустроительница, Евгения Владимиров­ на, уже как бы зарядила меня в экспедиционную обойму и знай - выстреливала. И вот она выстрелила в третий раз, и я пулей полетел в свою третью экспедицию. Дорога в Ольвию лежала через город Николаев. Я пересек удивительный Варваринский деревянный мост на понтонах и подивился ему. В городе было солнечно и пыльно. И, в общем, не очень, как мне показалось, красиво, но городской мысок, выдававшийся в лиман, с какими-то яхтами у кромки, с тополями и домами на холме, мне понравился. Он соответс­ твовал гриновскому камертону, которым я изготовился поверять черноморские города. Вскоре я оказался в кузове попутного грузовика. Грузовик запылил в сторону села Парутино, которое стоит на мертвой голове греческого города. Греческим он был лишь изначально, а потом... Но об этом потом. Пыль засоряла глаза и, как водится, хрустела на зубах. Однако я с удовольствием следил за петлистыми ныря­ ниями дороги. Она вилась среди зелено-желтых холмов, засеянных хлебами. Все чаще стали попадаться и устилать собой все пространство словно устроенные по транспаранту виноград­ ники. Строчки тянулись к горизонту или плавно следовали линии холма. Жара исчезла, как только грузовик тронулся с места, и теперь солнечный ветер обвивал меня и слезил глаза. Замелькали крытые черепицей мазанки, белые, подголубленные по ребрам, подведенные синим или черным снизу. Проемы окон тоже иногда раскрашены, раскрашены и ставни. Я такого еще не видел. Не видел до тех пор и колодезных журавлей, которые здесь встречались довольно часто. Невиданным человеком оказался и начальник экспедиции А.Н. Карасев. Он был высокий, массивный и сутулый. Хромал, ходил с палкой. Лицо имел крупное, с грубыми бегемотски- ми складками от носа к подбородку, нос большой, толстый и горбатый. Волосы носил длинные. Россия производит всякие лица, но более всего он был похож на старинного немецкого органиста. Про свои неимоверные складки, которые, не теряя глубины, замыкались на подбородке, Карасев как-то рас­ сказывал: «Мне мой приятель, скульптор-антрополог Герасимов, говаривал при встрече: «Когда ты только сдохнешь - меня очень интересуют твои складки». Александр Николаевич говорил с людьми добродушным, слегка ироническим тоном, но порой становился строгим и гневным. Гневливость и перепады настроений вообще были для него характерны. Впрочем, он быстро «опадал» и раскаивался в своих вспышках, как все добряки. Члены экспедиции были расквартированы по деревне. Деревня большая, виноградно-совхозная и, разумеется, вся белая, мазаная. За невысокими глиняными барьерами - абрикосовые сады. На дорогах все та же глина, полы в домах глинобитные (есть и деревянные, конечно). В дожди глиняное село делается непроходимым. На работу - к восьми часам. Вот мы, заспанные, в густом тумане, поеживаясь от холода, движемся через овраг очеловеченной овечьей тропой. Овраги в тех краях глубокие и обширные и заслуживают названия балки. Красиво! Туман поднимается, как занавес, или разбегается клочьями от очистительного ветерка, открывается лиман, широкий, весь в мелкой зыби. Широкий, размытый зыбью солнечный блик словно звенит долгим, застывшим на месте тремоло. Картина становится величавой. Из балки поднимаемся на широкое плато. Здесь был город Ольвия. Но ничего не видно, кроме круглой водонапорной башни, какой-то постройки, с вет­ ромером на крыше, и небольшого холмика в виде кулича. Кулич - это «Курган Зевса», уникальное по своей сохран­ ности сооружение. Над ним треплется на флагштоке флаг экспедиции. Остальное, как это принято у археологов, —под землей. 213