Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

Мы с Инной, учительницей русского языка, лишь подобно тусклому зеркалу отражали радости и досады ума и сердца нашего начальника. Проникновения в его тему у нас не получалось. Боря Ч. вообще был чужд всему. Самым глухим равнодушием ко всему и даже отвращением страдала дочка Инны, зрелого тела девочка, в крапе веснушек и ничем не нарушаемой ленивой истоме. Инна, верно, таскала ее с собой, потому как девать неку­ да. Если в целях трудового воспитания, то безуспешно: девочка не поддавалась ему никак. Она фыркала на все с великим неудовольствием и вообще еле двигалась. Бедное дитя можно понять. Мы просидели в этой полупустыне месяц. Надо было собираться. Трухлявые черепа андроновцев мы про­ питывали органической смолой, растворяемой нашей кровной выпивкой. Этих «Йориков», мы как кочаны капусты складывали в ящики, заполняя промежутки ватой и бумагой. Петя находил такое применение спирта кощунствен- - Ай, пропаль спира, анаидес сагиен..., - присовокуплял он ужасное казахское ругательство. (Не уверен, что передаю его правильно, да и перевод забыл). - Многа умный башка, многа кароши спири - ыспыдыци называйс. Праздничные казахи подарили нам сыр «курт» или «курут» (называйс)... Он тверд, как камень, и бел. Его размачивают водой, соленый овечий сыр. Вкусно. ...Ясно вижу, как малоценно мое писание в этнографическом смысле и, вообще, в любом научном. Все пу­ таю, забываю. Но я пишу историю движения умов и переживаний, историю проживания жизни, и охотно извиняю себе свои неточности. Извините и вы, читатели. Ведь все это лишь картинки, беглые наброски вольноопределяю­ щегося художника. Исчерпав время «стационара», мы отправились в «разведку». Школьников, под предводительством Инны, и ящики с находками мы отправили в Ленинград. Долго ходили, помню, в темноте среди служб станции Актю- бинск-товарный. Всеволод Сергеевич входил во всяческие конторы, а мы с Борей сидели на чем-нибудь и смотрели на бедственные роения ночных мотылей под фонарями. Боря вздрагивал, ухмылялся своим мыслям, выстреливал своим античным ртом обрывки фраз, чего-то начинал говорить, заминал тут же и долго молчал. До следующей вспышки. Боря был не ясен, как всегда. Вчетвером, уже чисто мужской компанией, отправились мы колесить на грузовике по степным дорогам. Петя затащил Борю в кабину для прокатывания на нем своих шуток. А мы с Всеволодом сидели на первой ска­ мейке, у кабины, и далеко оглядывали степную ширь. От огромных петель дороги и наших пыльных пробежек осталось ощущение великого простора. На ходу жара умерялась нашим трением о неподвижный воздух. Стоило остановиться, как она снова наваливалась на нас, и мнимый ветер стихал. Склоны всхолмлений были пологи, но очень длинны, масштабы степного простора огромны. За три-четыре километра Сорокин пытался найти, глядя в бинокль, искомые могильники. Пару раз мы устремлялись в некое мес­ то, но находили там лишь сборище вольных камней или вспугивали принятых за «бабу» беркутов. Андроновцы, видать, жили просторно. Зато мы встречали одинокие заброшенные мазары в кружевных прелестях полупустынной растительности. Еще не сорвавшиеся с места «перекати-поле» чутко шевелились на тонких стебельках даже в полном воздушном покое. Змеи и скорпионы брезгливо уползали от нас. По камням и стенам сооружений стремительно пробегали и каменно застывали красивые ящерицы. Однажды мы видели варана. Он мрачно ушел от нас на своих драконьих ногах. На дорогах смотрели на нас со столбов и проводов разноцветные, как попугаи, сизоворонки. Пустой мир казахстанской степи был полон разнообразной жизни. Пространство ее было так выразительно величаво, что от всей этой бесплодной (в научном отношении) разведки у меня осталось ощущение, что мы путешествовали по космосу в звездолете. В Актюбинске, в ходе хлопот о возвращении в Ленинград, рационалист Сорокин уверил нас, что лететь самолетом дорого, надо экономить нашу скудную зарплату, привезти что-нибудь домой. (Деньги он принес всем троим из сберкассы). И мы поехали на поезде. И пропили и проели их под его руководством в вагоне-ресторане. С Петей мы тепло простились на вокзале. Он впервые говорил без «акцента». Экспедиция окончилась. 212