Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

Ужасное и прекрасное явление (как и все ужасы природы) случилось однажды к вечеру. Туча, единая, великая, цвета черной смородины, наползла, как одеяло, и накрыла небо. И тут стал расти гроз­ ный гул и рокот, словно надвигалась эскадрилья реактивных самолетов. И вот, он стал падать... Это был град. Гради­ ны величиной с глазное яблоко сначала редко, а потом все чаще и чаще стали падать на землю. Я и Боря были командированы на заготовку веток кустарника, растущего в низине по периметру маленького озера-болотца. Эта икра небесная чуть не убила нас. Спас нас плащ «Дружба». Я взял его для упаковки хвороста. Опасность сделала нас сообразительными. Мы стали спиной друг к другу и тентом, на вытянутых руках, растянули над собой плотный плащ. Да благословенно будет это швейное изделие. Этот плащ цвета градовой тучи - целая эпоха нашей жизни и советско-китайских отно­ шений. В лагере все залезли в палатки. Но Сорокин вспомнил про нашу незащищенность и послал Петю с его «студе­ беккером» (так мы, шутя, звали грузовик) спасать нас. - Ай, балы-башка, лезай машина, быстры!... Мы залезли под ужасный грохот над головой - град бил по крыше кабинки. Мы радостно ехали домой, ощу­ пывая несколько синяков и шишек, которые успели-таки получить. Приобщились мы и к празднествам наших друзей-казахов. Аксакал на коне пригласил нас в гости в скотовод­ ческий аул. Мы поехали всей гурьбой, целый грузовик гостей. Шаловливый был день. Ветер, жаркий, солнечный, иг­ рал с нашими рубашками и волосами. Школьники играли друг с другом. По приезде все набросились на верблюжон­ ка. Он был чудный: ростом с человека, глазастый, как фаюмские портреты, весь замшевый и пушистый, в красивых подпалинах. Он застеснялся, испугался, куда-то побежал на своих длинных ногах - прекрасное верблюжье дитя. Кызын-девушки повели нас в юрту. Созвездие юрт стояло на пологом холме над дорогой. Под холмом был ис­ точник или колодец. Он, употребляя термин наших ночных споров, был «первичным», был причиной этого скопища человеческих жизней. Все сели на пол у огромной мисы с пловом. Инну и девочек тоже пригласили к «столу». Женщины вместе с мужчинами? То ли послабление для гостей, то ли эти казахи не были мусульманами. Но скорей всего, дело в том, что местное коневодческое начальство что-то перепутало и приняло нас за представителей власти. Потому что самый важный бабай, открывая пиршественное заседание, разразился речью и сказал что-то вроде: «Нганасын барды КПСС амангелды резолюция...тыр пырын Ленин пятилетка турум бурум». Его остановил молодой красивый казах в белой рубашке, сказав ему свое казахское «заткнись, папаша». Похоже, это был сын председателя. Наши девятиклассницы смотрели на красавца горящими глазами. Председатель пресек речевку и замолчал. Плов надо было есть руками в компании грязных рук табунщиков. Инна и пара девочек брезгливо выскочили из юрты. Шеф стремительно настиг их и, зло шипя, вернул к пиржищу. Подавали кумыс и верблюжье молоко. На­ питки не всем понравились. Кумыс - резкий, хмельной на вкус, словно газированный - я пробовал впервые. Мне понравилось. Единодушное одобрение вызвали только верблюжонок и мохнатый черный ослик под полосато одетым ста­ риком. Собаки нас долго ругали. Казахи шугали их за это, и они рычали на нас издали. Потом успокоились. Петя говорил с кучкой табунщиков на своем пародийном языке, подсыпав горсть настоящих казахских слов. Казахи улы­ бались. Верблюжонок-счастье носился по степи четырехногим циркулем. Хороший был день, занимательный. Возвращаясь к собственно археологии, хочу сказать, что тут никаких особых эффектов не было. «Андронов- ская культура» скудна на взгляд дилетанта. Я потом копал античный город. Имею возможность сравнения. Если ар­ хеолога, «вскрывающего» храм на агоре, можно уподобить хирургу, делающему операцию на сердце, то «копающий андроновскую бронзу» - всего лишь мозольный оператор. Даже бронзы нам досталось не густо - все больше кости да черепки. Культурного слоя почти нет, захоронения не поверхности. Чем слабее цивилизация, тем культурный слой жиже. И наоборот, разумеется. Нам достались наконечники для стрел, костяные гребешки, простенькие подвески из бронзы. Но суровый и нежный Всеволод видел в этих наших бедных эксгумациях и научный смысл, и романтику. Его волнение и азарт передавались и мне. Целый час, я помню, шевелил он своей боевой губой под колючей мощной щеткой на тему о парных захоронениях. Это было его открытие, которое должно потрясти мир до самой Филадель­ фии. Я переживал только за него, Сорокина, и радовался его радостью. «Андроновцы» меня как-то совсем не вол­ новали. Кажется, если не ошибаюсь, (в силу своего равнодушия к похоронным обрядам обычаи «андронов» я запом­ нил плохо) покойников хоронили сидя, оставляя им на пропитание много еды в горшках. Очень трогательно. 211