Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

радовался, гримируя радость сдержанностью и серьезностью. Несмотря на разницу в возрасте и метафизические расхождения, мы жили с ним дружно. Нам интересно было беседовать друг с другом. Я тоже не лишен полемичес­ кого задора. В степи, как в поезде, легко говорится о чем угодно. Недавнее низложение кумира (XXII съезд) и ужасы его режима были одной из животрепещущих тем. Неутомимая кропотливость исследователя сменялась в Сорокине азартом разведчика. Мы колесили по степным дорогам, а то и просто - напрямик по степи. Наш командор то и дело по-капитански вскидывал бинокль. Любознательность его граничила с жадностью. Как-то ночью я высунулся из палатки и увидел предсказанную комету. Наутро Всеволод Сергеевич, узнав об этом, страшно обиделся, что я его не разбудил, и не разговаривал со мной целый день. В экспедиции всякое случается. Поломалась машина, а ведь она возила нам воду и еду. И вот Всеволод Серге­ евич снарядился в путь на Эмбу, километров, кажется, за сто - просить подмоги. Я отправился с ним. И пришлось бы нам претерпеть все тяготы этого паломничества, если бы Петя не починился и не вернул бы нас в лагерь. Однажды на холме, в груде валунов, мы обнаружили гнездо беркутов. Родители были в отлучке, и мы стали тормошить огромных птенцов. Те шипели и выворачивали головы чуть ли не на 360°. Наши ребята, соблазненные рассказом о происшествии, тоже захотели посмотреть орлят. Дело было к вечеру. Они заблудились и встревожили нас не на шутку. По указанию Всеволода Сергеевича мы разожгли костер из всего, что нашлось горючего. Ребята блуждали несколько часов. Нас часто посещали казахи-габунщики. В особенности, по вечерам, когда огонь костра обозначал нашу стоян­ ку в этом безбрежном море ковыльных холмов. «Аман», - приветствовали нас казахи, усаживаясь на корточки у кос­ тра. Отвечать, кажется, надо: «Е аман!» Бронзовые, непроницаемые, как идолы, они подолгу молчали. Чаще всего, это были старики. Говорят, они никогда не моются. Этому можно поверить: лица темные, задубленные до последней степени. Когда мы угощали их кашей с мясом, они спрашивали: «Чушка?», - не желая нарушать мусульманской ди­ еты. Молодые были разговорчивей, и мы учились у них казахскому методом «а как будет». Иногда мы вытягивали из них истории об их бытие. Достойна описания история с прививанием лошадиному стаду какой-то вакцины, в котором мы приняли жи­ вейшее участие. Эта процедура имела вид эпический. Огромное стадо, пыль, ржание. Народу у них было маловато, и накануне табунщики договорились с нами о помощи. Помощь должна была состоять в удержании заарканенной кобылы во время вакцинации. Для этого нужно 3-4 человека, которые, ухватившись за аркан, держали бы очумелое от страха животное. Так мы и делали. Пыль, топот, ржание, кишение обезумевшего стада. Ветеринарный пост ук­ рылся в маленьком корале. Я, сдуру, намотал веревку несколько раз на руку. Кобыла оказалась ретивой не в меру, и казахи решили отступиться. С криком «бросай!» они отбежали в сторону. Меня же кобыла потащила по земле, я не успел сразу распутать веревку. Через меня прыгали закрутившиеся спиралью кони, но ни один не наступил на меня, к счастью. Спина и грудь были ободраны изрядно. Таковы опасности археологической работы. Как ни прелестна казахская безводная степь, но когда по ней струится живительная струйка реки или стоят в обрамлении камней стоячие пруды - живые фаланги иссохшей реки - то, как говорится, «райское блаженство охва­ тывает душу путника». И в самом деле, ты погружаешься в теплые, но все же освежающие воды; страдающие от пе­ ренаселения рыбы тычутся в ноги. В воздухе мечутся дивные лазоревые или темно-синие стрекозы. Им нет цены, это одна из самых прелестных драгоценностей лета. Камыш тихо трепещет. Птички, в эдемском изобилии набившиеся в ивняк, наполняют его дрожью и щебетом. За это можно простить не малую долю мерзостей человеческой жизни. Это все было, когда мы подкатили на нашей полуторке к оставшемуся в живых отрезку пустынной реки. Не­ даром пересыхающие реки изображаются на карте пунктиром. Какое прекрасное утро, мне хочется сказать «обуяло» нас, на краю высокого плато, над рекою Орью! В нем было астрофизическое величие. Под нами, в легком полумраке, тянулись цепочкой живые отрезки реки. Гигантскую панораму мерцающих просторов осветило розовое солнце, огромное, как на киноэкране. Оно поднималось прямо перед нами, центрируя эту роскошную картину и все более наливаясь светозарной силой. (Я вспомнил иллюстрации к книге Фламмариона «Популярная астрономия»). Минувшей ночью, в треугольном проеме палаточной «двери», я увидел впервые комету. Теперь она сияла поодаль, вытянув саблевидный хвост. Это было утро причащения космосу. Я заражен деизмом. На краю обжитых человечеством пространств, мне кажется, Бог ближе к человеку... У меня своя церковь. Всеволод Сергеевич был не прочь выпить на сон грядущий. Детей Инна загоняла в палатки. Петя обихаживал костер. Основным топливом у нас был кизяк - коровьи ле­ пешки. Коров мы здесь не видели. Вероятно, их пасли тогда, когда еще не выгорела трава, ранней весной. Инна делала кашу, соединяя сухие брикеты из бумажной пачки с содержимым обмазанной тавотом жестян­ ки. Всеволод, светя себе фонариком в палатке, аппетитно булькая, соединял воду со спиртом. Мы с Борей ожидали выпивку в полной праздности. Костровой Петя, веселея от предвкушения ее, исходил своими бесконечными «каза- хизмами», 209