Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

АНДРОНОВСКАЯ КУЛЬТУРА Мне предстояло знакомство с «Андроновской культурой» и ее исследователем Всеволодом Сергеевичем Со­ рокиным. Экспедиция была достаточно громоздкой, и ее подготовка началась в разгороженном на секции зале инсти­ тута истории материальной культуры. В тесноту отсеков сваливалось экспедиционное имущество. Стали заходить школьники 9-го класса, завербованные в качестве рабочих. Возглавляла их учительница, свояченица начальника экспедиции В.С.Сорокина. (Ее муж С.С.Сорокин тоже был сотрудником этого института). Сухопарый, жилистый, с длинным, как у Грина, лицом, Всеволод Сергеевич носил жесткие усы, глаза у него были серые, нижняя губа выступала вперед. Работать предстояло в необитаемой степи. Груз отправлялся багажом в Актюбинск. И вот мы в Актюбинске. Город пыльный, с широкими улицами, образованными рядами беленых одноэтажных домов. Во дворах - карагачи. Ночевали мы в палатке, у стен краеведческого музея (в помещение музея почему-то мы не были пущены). Рядом с палаткой стояла каменная баба бронзового века. Стрекотали кузнечики. Высыпали огромные звезды. Ожидалась комета, но еще не прилетала. Брезент палатки, как в театре теней, покрылся узорами листвы и цикад. Спать, спать. Под звездами, в густом настое трескотни кузнечиков. Утром наняли грузовик вместе с разбитным шофером Петей. Юмор Пети основывался на подражании казах­ скому акценту. «Карош. Давай калоса - спедыца ехай. Буд калоса, началнык». Другой речи он не признавал и пользовался обычным русским языком крайне редко. Получив груз, рано утром двинули в степь. Степь следует воспеть. Замечательно сделал это Павел Кузнецов - любовь моя. Но у него на картинах не видно ни травинки, а я хочу нарисовать то, что растет и колышется на ее груди. Тимьян, ковыли, перекати-поле... Сколько изящества, трепета, легкого потрескиванья! А верблюды, ослы, суслики! Вот уже появились кое-где небольшие кусочки пустыни. Изящество истончается до последних пределов: об­ морочный саксаул, нежные тени, перебежки песчаных струек... Маленькие ослики пушисты, как зайчата. Верблюжа­ та застенчивы, голенасты, с нежными подпалинами, очами восточных красавиц. Суслики симпатичны необыкновен­ но. Неподвижно парят орлы, обнаруживая слоистую плотность воздуха. Лагерь разбит. Работаем рано утром и перед закатом. Остальное время паримся под тентом, спим, вяло бесе­ дуем. Вечером, с закатом солнца, наступает благодатная пора. Всеволод Сергеевич любит диспуты, споры. Спорим мы с ним до хрипоты, сидя на краю раскопа, по основно­ му вопросу философии. Я отстаиваю поруганный идеализм. Всеволод Сергеевич - торжествующую форму филосо­ фии - материализм. Маркса он не трогает, позволяя думать, что у него с ним нелады. Процесс раскапыванья надолго приостанавливается. Девятиклассники сачкуют, радуясь невменяемости руко­ водства. Самые решительные уходят вздремнуть под тент. Спохватившийся Всеволод Сергеевич вдруг бросает на меня гневный взгляд и восстанавливает трудовую дис­ циплину, которую сам и нарушил. Злится и на себя, и на меня. Вечерами мы неизменно и уже совершенно законно отдавались «точению ляс» на всевозможные темы. Не­ разрешимая альтернатива сознания временно переставала нас мучить. Пробуждалась поэзия и надолго осеняла нас. Мы читали стихи наизусть. Из него исходили Гумилев, Кузмин, из меня - Блок, Хлебников. Инна, учительница, шеф девятиклассников, мне кажется, любила эти вечера. А над нами, почти приникая к нам, простирался космос, наваливались звезды, всходили неимоверные луны. Когда гас костер, и мы расходились перед сном в разные стороны (мы - в одном направлении, дамы - в другом), все как-то отступало, и, оставшись наедине с вселенской бездной, каждый чувствовал себя малым, ненадежным, временным. Сердце сжимала безотчетная тоска. Скорей домой, в палатку, к себе подобным. Забирались в спальные мешки и договаривали недоговоренное. Утром просыпались в инее. Континентальность климата была нам наглядно показана. Археологи, как правило, самоотверженно преданны своему делу. Ставки низкие, денег на эту науку отпуска­ ется мало. Отсюда и девятиклассники - дешевая рабочая сила. Без энтузиастов наука вспоминания судьбы челове­ чества совсем бы захирела. Всеволод Сергеевич бывал порой резким, начальственным, в нем было что-то армейское. Сержант и поэт спо­ койно уживались в нем. Улыбался он, осклабливаясь, как все узколицые. Нижняя губа выдвигалась вперед, сравнива­ ясь с жесткой порослью верхней. Найдя что-нибудь новенькое (я имею в виду археологические раскопки), по-детски 208