Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

'шахтерскому профсоюзу. Собственно шахтеров, как Железняк, мало, все больше крепдешины и перманен- стерии и животастые клерки из главка. Но встречаются и горняки. Обычно мирные, черноватые кожей бугаи, г 'ллиты Железняка. Краснота Железняка грозная, символическая - цвет гегемонии. Он шумит, хозяйнича- ~ирует художников от имени всего пролетариата. Недовольство горняцких красавиц понятно. Художники и. отчужденно, не ходят на танцы, лишают дам кавалеров, снижают уровень курортных романов. Не с кем их орутить. Женщин как всегда много, мужчин мало. И те - художники, чурающиеся горнячек. Обидно. Получается, что *($ 5 ожники пьют и танцуют отдельно от рабочего класса. Нехорошо. ...Князь, естественно, полон контрреволюционных чувств. 'SHi - Напрасно, Петр Сигизмундович, вы стоите на голове. В России и так все поставлено с ног на голову, л ' - Оставьте старика в покое, князь, - осаживает недобитого меланхолическая Галя. Жизнь у Гали не ладится. Она мать-одиночка. Попивает. Много курит. Курит без конца и на пляже. Что как-то вяжется с обстановкой. Под глазами у Гали мешки. Она скучает, полнеет, обижается на жизнь. И все эти процессы ■^вставляет коньяком и «Беломором». Свое женское достоинство она запускает - купальник висит, волосы давно не -.рашены. Ржаной естественный цвет уже наполовину вытеснил косметический пшеничный. Галя кашляет. В горле перекатывается никотиновая мокрота. Она милая, умная и добрая женщина. Ей не везет. Засилие интеллекта у женщины часто уменьшает ее шансы на успех у мужчин. Непомерная красота, впрочем, тоже. Первое достоинство обескураживает, второе - пугает. После шторма чайки сделались особенно крикливы. Так бывает всегда. Видно, волнение вздымает какую-то морскую снедь. Сегодня пасмурно с просветами и свежо. Галя надевает поверх купальника пончо. Тогда была мода на пончо. Такой плед с дыркой для головы посредине - переносное ранчо —уютно, тепло. Сигизмундыч вернулся в нормальное положение и стал уже не индийским йогом, а европейским эрудитом. Он рассказывает про писателя-эмигранта Марка Алданова, о котором только Галя смутно слыхала. А Сигизмундыч # ш даже слегка знаком с ним лично. Он видел даже Швейцера. Тот еще не отправился в Африку Айболитом лечить негров в деревенской глуши, великий гуманист и труженик. Палеонтолог, музыкант, философ, врач. И музыковед к ■тому же. Впоследствии я читал его книгу «О Бахе». У нас тогда, в 60-70-е, кое-что стали издавать. Сейчас, когда я пишу эти строки, Россия потеряла не только Коровинский дом, но и сам полуостров. Издатели: нездоровая, никотиновая, пьющая Галя и румяный колобок Костя (почтеннейший и добрейший Буров) —равно умерли. Сигизмундыч - не знаю, но ему давно пора во чужой земле упокоиться, в гостеприимной -магаданской... Князь, говорят, тоже отправился куда-то туда за то, чем теперь занята вся страна - за валютные операции. Саша Максимов долго питался тертой свеклой, спасал здоровье, но сильно продлить жизнь ему не удалось. Волны рокочут у кромки Коровинского пляжа. Уж и не знаю, для кого. Нет там ни редакторов, ни горняков, ни князей... «Новые хохлы»? Так они, верно, на Канарах. 1987 177