Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

Никого из этих милых дам давно уже нет... Все на мирном комаровском кладбище, под соснами. Если пользо­ ваться бытовыми мыслительными штампами... А скорее... в том Ничто, Всегда, Везде, где и мы все будем. Сразу после заселения поселка высокоученые дачники стали скоропалительно умирать. Все эти чудаки Часо­ венной горы - и строгие, сухие, сдержанные, и милые, веселые, добродушные. Оно и понятно. Ведь многие из них были сверстниками Ленина и Блока. Мне и так странно, что эти славные реликты как-то выжили до середины нашего века, сменившего тот, самый золотой для русской культуры, трудный, беспокойный, но полный надежд и ожиданий век - XIX. И если верить ат­ мосфере странного поселка, шелест задернутого за ним занавеса был еще чудодейственно слышен. Отголоски этого века звучали еще в произношении и лексике старожилов, в их гуманистической внимательности, в той смеси арис­ тократизма и демократизма, которая отличала породистых русских интеллигентов из дворян. Это был мир редкой для нашего времени образованности и высокой культуры общежития. То были настоящие джентльмены. В их разговорах с людьми была пластика ощущения собеседника, чуткого отношения к его личности, умение не позволять себе превалировать. Это свойство с грехом пополам передалось следующему поколению - от дедов к отцам. Но уж совершенно погибло в наше время. Мы не умеем слушать, мы перебиваем друг друга. В разго­ ворах нет хорошего, для всех удобного модуля общения. Обычно это ярмарка тщеславия, самолюбия и нетерпения. Большинству этих людей занять их высокое положение в науке и жизни помогли их таланты и усердие. Воз­ можно, были и другие способы достижения целей. Но я про это ничего не знаю. Эти аристократы духа были чрезвычайно просты в быту. Их, именитых, седовласых, легко узнаваемых в тол­ пе, трудно было уговорить, например, пройти без очереди в магазине. (Толпы дачников осаждали тогда комаровские прилавки). Конечно, они были привилегированным сословием. Им привозили продукты на дом. У некоторых были дом­ работницы. Но совсем избежать реалий быта: магазинов, бань, трамваев, водопроводчиков - мало кому удавалось. Приходилось, так сказать, «касаться». И тут сказывалось воспитание и моральный кодекс старых интеллигентов, обломков разрушенной эпохи. В институтах власти, в чиновничьей и партийной среде, где интеллигенцию давно извели, наблюдалось барс­ тво, спесивость, грубость... Чудаки вроде наших на последнем исходе и скоро совсем переведутся. Ах, не надо было быть действительно чудаком. Эти старики в глазах «нового советского человека» выглядели чудаками. Академический поселок в Комарово теперь населяют другие люди. Дачи дорожают - дачники беднеют. Учас­ тки и дома переходят в чужие руки... Кое-кто из потомков светил науки еще обитают в этой корабельной роще у края комаровской сельги, но почти никто из них не светит и не светится. В поселке №2, что о бок со сталинским академическим садком, уже долгие годы дачничает большой, всему миру ведомый человек, Дмитрий Сергеевич Лихачев. Построил себе дом Жорес Алферов. Это последние герои на­ уки и культуры. Кого-то я могу не знать. Без нуворишей теперь и здесь не обходится, покупают участки у наследников, строятся... Над этим заповедником остаточной поры Золотого и Серебряного века гаснет последняя заря. Реликты его перевелись, переехали в другой лес, тот, что по дороге на Щучье озеро... В этом сосново-еловом некрополе, в конце главной аллеи покоя, высится крест могилы последнего поэта Се­ ребряного века - Анны Ахматовой. Печальная веха. Конец эпохи... Последние сумерки... Звездные сумерки памяти. 2000 143