Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

корабельный радист, человек с чувством юмора. Вполне на вид добродушный и доброжелательный. Но у супружес­ ких пар свои невидимые миру...заморочки. Подо всеми обидами и насмешками над мужем в Валином сердце сидит большая женская слабость к нему. Кажется, из всех сестер Конищевых у нее одной и наблюдается женское начало в чистом виде. Что-то было, пожалуй, у Раи - не могу знать, не наблюдал ее так, как Валю. У всех четырех половая стихия укрощена раннесоветской суровой этикой и отлита в материнские страсти и заботы. У Лели (старшая сестра), которая осталась девицей, сублимация на племянницах и внучках продемонстриро­ вана всей ее жизнью. Она вырастила дочерей своей племянницы Эммы, самым плотным образом вырастила. Валя объявляла порой забастовки и бойкоты. Приезжая к нам в Комарово, к сестричке Люсе, она увлеченно и увлекательно рассказывала о «прелестях» этого режима. - ... Сопит, стирает сам себе рубашку... Все расплескал, устал. За маленькой сбегал. Лежит на диване голо­ дный, с голодухи совсем пьяный, нас всех частит... «Твои конищевские тети все идиотки. Ты бы того... к ним бы, что ли, уматывала, для комплекта». Да еще смеется, дурила, всякие побасенки рассказывает. Веселый стал мудила-чудила... Валя и сама смеется, как вспомнит Гришины атаки. —А другой раз злой, прет на меня, выгоняет, матерится... Говорит, что у него есть хорошая баба, да ты тут тычешься, некуда привести... Меняться требует. А на что нашу трущобу поменяешь?. Супруги-недруги как-то все же разъехались. И начались бесконечные хождения друг к другу. Гриша приходил, чтобы весело поизмываться, Валя, чтоб обиходить своего единственного и пособачиться с ним. Собачиться друг с другом - их душевная потребность. Любовь-ненависть в зощенковском исполнении цвела и некоторым образом озаряла Валину, ею самой умучен­ ную и перекрученную жизнь. Сама наша горькая история уделывала нашу родину войнами, революциями, властным мучительством и ни­ щетой, но нормальные люди как-то барахтались, тянулись к свету, выстраивали для себя что-то хорошее. Мазохисты, надломленные натуры, смаковали свои беды и неустройства. ПОЛЯРНЫЙ РАДИСТ ГРИГОРИЙ ИВАНОВ Мы, я и жена Таня, уже пару лет жили в Мурманске. Гриша прилетел в наш город в командировку. «Давай, дурында, адрес племянничка - навещу. Все родственник». (Это мои лирические предположения...) Гриша решил посетить «конищевское отродье». ...Зимний Мурманск конца шестидесятых годов, деревянный. Весь в сараях и вислых заборах, уставленный белыми раструбами печного дыма и морозными световыми столбами над каждым фонарем. Пьяный моряцкий город - после десяти вечера в автобусе почти все мужчины пьяны... Гриша привез кое-какое оборудование на какой-то обледенелый корабль. Он сваливается как снег на голову в семь утра. «Здорово, племянник», - появляется квадратный с квадратным лицом дядя Гриша, в заношенном кожане. Не­ ожиданный, невообразимый... Лет пятнадцать не виделись. Грише меня опознавать не надо, у него адрес. Племянники растут, женятся, лы­ сеют - Гриша к этому готов. А мне, чтобы узнать его, достаточно этой голливудской квадратности красавца и супер­ мена. Я снова убеждаюсь в том, что Гриша создан для того, чтобы быть объектом женской любви. (Впрочем, Гриша в этом качестве не реализовался, отвлекла водка и узурпировала Валя). Он еще красив и по-прежнему глазаст. Сед, конечно. Но совсем не «чучело гороховое». И не «сучий кот», как всегда его рисовала жена. Нос небольшой, красивый. Скулы, четкие углы челюстей и выпуклый лоб создают эту ха­ рактерную «квадратуру» его лица. Глаза живые и «по утрянке» (будем ближе к алкогольной словесности) не мутные. Гриша быстро освободился от оборудования и желает наблюсти племянника и, натурально, выпить с ним. Пол-литра в кармане. Лимонад в другом. Я освобождаю Гришины бедра от этих нош и веду его в кухню. Полусонная Таня мечет кой-какую закуску. 115