Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

Лерик в пиджаке из букле. Лерик - свой человек в мире пьянства и греха. Боря напускает на себя вид прожжён­ ного и пресыщенного денди. Боря медлит. По робости (глубоко скрытой) и брезгливости (вполне явной) он всё как-то пробуксовывает в делах любви, несмотря на социальное положение, «хату» в Комарово и карманные деньги. Но, в конце концов, устраивает и он свои грешные дела. Моя же бригада - ни с места. Невинность лежит на нас неизбывным бременем. Сроки грехопадения наруша­ ются. К Великому Октябрю - не выполнено, к Новому году - срыв. Как советские пятилетки. Зато всё хорошо с падением в алкоголь. Нам платят стипендию, и деньги у нас водятся. «Водяра» на Руси всегда дешева. Мы не только пьём, но и курим. Сначала «Беломор», потом болгарские сигареты. Ругаемся матом мы по-интеллигентски, не всерьез, декоративно. Но в соревнованиях по «мату» безоговорочно побеждает Реня Френц. Он презрительно выжидает, когда мы выдохнем свои примитивные тирады, и запузыривает такую изощрённую фор­ мулу. что уши состязателей увядают мгновенно. Он же - победитель игры в «жопу». Она состоит в том, чтобы в каком-нибудь общественном месте как можно громче сказать это слово. Бессовестный немец кричал его в голос. Но вернёмся к познанию алкоголя. Оно приносит поначалу массу уникальных ощущений. ...Пьянка в Комарово. В плохо протопленной даче. Вот мы «приняли», и всё как-то отъехало и надвинулось одновременно. Всё развеществилось, стало лёгким, свободным, иррациональным - как во сне. Пространство обнаруживает неведомые качества. Психика освобождается от подавляющих её забот и страхов. Новорождённый мир сверкает как новенький. Законы физики теряют свою неумолимость. Все пляшут «Истамбул»... Я зачем-то иду по коридору, посреди коридора - баррикада стульев и табуреток. Ясно, что преодолеть эту преграду нельзя. Остатки трезвого сознания свидетельствуют об этом. Но, о чудо! Вот я уже по другую сторону баррикады, и в бокале даже уцелело немного шампанского. О чудо! О крылья Бахуса! ...Мы на краю города. Майский день, первое тепло... Жаворонки в небе. Мы расположились на откосе высо­ кой железнодорожной насыпи и выпили как следует. Мы любим друг друга. Нам хорошо. Мы остроумны. Жизнь в цвету. Языки заплетаются. Боб склонился над канавой. (Под нами болото с какими-то круглыми воронками). «Тут какие-то ж. ..ж...жопуки плавают» - говорит он. Ура! Жопуки. Это прекрасно. У Саши в кармане блокнот, и он записывает наши слова и выражения. Так мы поста­ новляем в своём счастливом обожании мира, самих себя и всего с нами происходящего. Остановись, мгновение! Нам нужен протокол чудесных превращений. Нам смешно и весело. Одурение нарастает. Всё как-то «смешалось», по удачному выражению Льва Толстого. И гут Боб, утомлённый изучением жуков-плавунцов, садится, как в ванну, в глубокую воронку с водой. Он сидит в ней во всём своём обмундировании крокодильского стиляги. На берег, как мыло в мыльницу, положил он свою мохнатую кепку из букле. Были такие под названием «лондонки». (Потом однажды в полночь с него сняла эту кепку группа хулиганов на Марсовом поле). После ванны мы раздеваем пьяного купальщика донага и сушим. Но он вырывается и бегает за товарными поездами и что-то кричит машинистам... ...Саша. Боря, Илья Кукс и я. И весна... В каком-то комаровском овражке. На этот раз портвейн «777» - три семёрки. Сакраментальное это число, подкрепленное девятнадцатью градусами, располагает к дружбе, любви и фи­ лософии. Кукс в Бога не верит. Я верю. Боря сильно сомневается. Саше нет до него дела... Но сегодня на этом счастливом солнцепёке кажется всем, что есть, кто-то есть, если не в этом звонком небе над сосновыми головами, так ещё где-то. Мы закусываем полосатыми конфетами-подушечками и кормим ими наших соседей муравьев. «Так хорошо уже никогда не будет», - грустно говорит счастливый Илья. Через много лет я напишу стихотворение, в котором будет: «Я не уйду из этих ям — мне больше ничего не надо», — сказал один из нас, Илья, бутылку выбросив гранатой. И верно, милые друзья, зачем мы выбрались оттоле и изменили лёгкой доле и полоумным муравьям? 97