Ковалев, Н. Н. Из книги воспоминаний "В продолжение любви" / Николай Ковалев // Мурманский берег : литературный альманах / Мурм. орг. Союза рос. писателей ; [гл. ред. Б. Н. Блинов]. – Мурманск, 2000.

238 Николай КОВАЛЕВ шел. Только я один. Вокруг — снега. Над головой — бирюзовое небо в клоч ках облаков, отороченных скуповатым солнцем. Тишина. Позади — "Драма на охоте", соблазненная дочь лесника, труп под кроватью... Впереди — ма ленькая белая церковь. Точка чистоты, ясности, далекой Рюриковской Руси. Чего-то, что и было и чего никогда не было. Не могло быть... Но, в конце концов, есть церковь, значит, — было. Поди разберись. У человека нет более важной задачи, чем задача — почувствовать Ре альность. Но он занят чем угодно — только не этим. В Церкви все нараспашку. На полу какие-то заснеженные корявости. На стенах мало что осталось. Видно плохо. Но какие-то фрагменты есть, и они прекрасны. Понять их древность, конечно, невозможно. Я теперь научился справляться с любой древностью. Я просто отсчитываю назад сроки челове ческой жизни. Их, оказывается, не так уж много, даже если таким циркулем дотягиваться до Гомера... Каких-нибудь 35 жизней! Исходя из мгновенности твоей собственной жизни, все не так уж и далеко. А до Христа — рукой подать. Что уж говорить о "господине Великом Новгороде"... У "Юрьева" оказывается, что дальше ничего нет. Но Волхов куда-то течет... Собор высокий, как "многоэтажка", странный, не совсем, кажется, симметричный. Вокруг — стены. За стенами открывается чудный вид на это самое "ничего". В Юрьевом монастыре походил вдоль стен как по палубе корабля, заг лядывая за монастырские кирпичные фальшборты. Там холодно и пусто до горизонта — поля, болота, Ильмень. По дороге назад сообразил, что вижу на другом берегу знаменитую Нередицу, изуродованную войной. Ее еще тогда не восстановили. Но известно было, что одна героическая женщина сделала еще до войны копии нередицких фресок. Как хороша новгородская просторная пустота — речные и озерные дали! "Федора Стартилата” я нашел сразу, перейдя мост через Волхов. Но что бы попасть в церковь, пришлось проявить настырность. В наказание за уп рямство я мало что там увидел: темно, неудобно. Лучше сидеть дома и смот реть за столом книжку с репродукциями. Так редко бывало в ту пору, чтобы можно было прямо в церкви что-либо рассмотреть. Хорошо было в "Спаса на Ильине". Там даже свет был проведен и была видна темпераметная фресковая живопись Феофана Грека, его сине-корич- невая гамма. И такой далью времен и византийской сурововстью повеяло от этих фресок... Так до сих пор и стоит перед глазами неистовый Симеон Столпник в сво ем столпе. После "Спаса на Ильине" "Жены-Мироносицы" показались мне даже кокетливыми... Все церкви осмотрев, стал любоваться кремлем на берегу. Красные сте ны да белые храмы. Звонница со сквозными нишами для колоколов. Софий ский собор. Росло. Грандиозно.