Ковалев, Н. Н. Изобразительное искусство Мурмана / Николай Ковалев // Мурманский берег : литературный альманах / Мурм. отд-ние Союза рос. писателей ; [ред.-сост. Б. Н. Блинов]. – Мурманск, 1998.

ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО шажттшжтшюшштатшвяеямамммт'тгктгпттптттттшттшашяттяяштяншшяш похоже на официозное советское. Для процесса движения в искусст ве, для проявления свободной инициативы творческой личности это становилось губительным. Произошел обрыв связей и традиций, одичание от бесправия и господства посредственности. Такое давление переходит черту допустимого. Мы знаем эпохи, когда прессинг стимулировал сопротивление настолько, что вызывал подъем духовной жизни. Кроме того, родо вая аристократия нуждалась в аристократии духовной. Так было при тирании Медичи в Италии, при французском абсолютизме и елизаветинском в Англии. С некоторыми особенностями так было и в России при Екатерине и самодержавно-бюрократическом строе XIX века. При советской власти подъем продолжался до тех пор, пока власть не окрепла окончательно (физически ликвидировав своих оппонентов) и не выявила до конца свою природу. Собственно была построена тоталитарная монархия с диктатом атеистической идео логии. Давление остановило подъем и сломило многих людей ис кусства. Давление сопровождалось действием вековечного соблазна коммунистической утопии, против которого не устояли многие вы сокие души и до революции, и после ее победы. Ведь он, этот со блазн, и привел Россию в ловушку. Десятки талантливых и бесталанных людей стали прославлять великие перемены. Что касается талантливых певцов “нового време ни”, показательны примеры Маяковского и Дунаевского. Оба, как мы помним, покончили с собой. Кроме того, многие из самых зорких и сильных не избежали своего рода покаяния перед народом. Гипноз был безмерно велик. (Вспомним слова Ленина о том, что искусство должно быть понятно народу). И вот искусство стало “служить народу” по рецептам Полит бюро. Стало жить в условиях “руководящей роли партии”. Пятьде сят лет культура существовала в условиях несвободы. Она стала расползаться и погибла бы, если бы давление не ослабло. После смерти Сталина оно уменьшилось и прежней силы уже не имело. Террор нанес большой ущерб творческой энергии ис кусства и его профессиональному уровню. Менее затронуты были формы грудно цензурируемые - музыка, балет, исполнительское искусство. Кроме того, часть культурной элиты “владыка” решил не уничтожать. Не были убиты Шостакович и Булгаков, Петров- Водкин и Фаворский, Ахматова и Пастернак. Мандельштам и Мей ерхольд остались без “охранной 1 рамогы”...