Крылья любви : фронтовые письма 1941–1945 годов / автор идеи, составитель: Ковалев А. В. ; авторы текстов: Ковалев А. В., Токарева А. С. ; редакторы: Мерзлякова Е. Б., Орешко М. А. ; Мурманская государственная областная универсальная научная библиотека. – Мурманск : МГОУНБ, 2023.

209 Шипов Александр Павлович О себе ты последнее время очень мало пишешь. Ведь ты должна чувствовать, что я переживаю от такой длительной разлуки. Как видишь из фотографий, я сильно похудел за последнее время. Это я сфотографирован с Улановским, которого ты, вероятно, немного знаешь по институту и которого хорошо знает Клава. Он работает со мной в одном, так называемом «городе». Он в первых числах января приехал из Москвы и говорит, что заходил к Клаве, но она лежала в это время в больнице. Мы с ним познакомились в доме флота, где я был как-то на спектакле. Сейчас крепко подружились и вот решили сфотографироваться на память. Он просил передать привет тебе и Клаве! Жалеет, что не знал твоего адреса, а то, говорит, обязательно бы зашёл, и ругает меня, почему я с ним раньше не хотел познакомиться. Вот совпадение. Сейчас звонил мне. Сегодня суббота и он опять ругается, почему я сижу дома и не хочу приехать в дом флота или к нему поиграть в лото. Я ему говорю, что пишу тебе и приехать не могу. Он ещё раз просил передать привет и говорит: «Брось скучать, а то высохнешь и Муся не узнает». А у меня, правда, какая-то апатия появилась. Не хочется никуда ходить. Днём работы много, а вечером ко сну как-то тянет или читаешь книгу. К тому же вечером по радио хорошую музыку передают. Ну вот и сидишь, и слушаешь, и думаешь о Москве. Вот и сейчас передают песню: «Москва моя, страна моя, ты самая любимая». Вот представь, если бы по радио говорили о Севере, ты ведь обязательно бы подумала, что твой Сашуля живёт там. Так и я каждый раз, как слушаю радио. Ну, вот так, мой роднусёнок, я и живу. С новой должностью немного освоился, дела обстоят пока благополучно. Узнал вчера домашний адрес Бабаева, думаю, завтра ещё раз ему написать. Отпуск немного оттягивается, но всё же думаю, к дню нашего рождения попаду в Москву. Ну а пока будьте живы и здоровы, мои роднуси! Крепко, крепко вас обоих обнимаю и целую! Привет папе, маме и родным! *** Родной Мусёнок, здравствуй. Пишу новой авторучкой с нового «местожительства». Вот так бывает в жизни, как у птицы в клетке, нахожусь в Москве, а фактически из окна лишь вижу несколько домов и шпиль высокого здания на Смоленской площади. Долетел благополучно, на аэродроме меня ждала машина, на которой сразу и направился в госпиталь. Здесь приняли, как обычно принимают больных. После краткого опроса дежурным врачом тут же, в кабинете, за ширмой, переодели в больничное белье (белое, простое), надели на меня коричневый халат, подкатили ко мне коляску и сказали: «Садитесь, повезем вас в палату на четвёртом этаже, лифтом». Садиться в коляску отказался, говорю, что дойду до лифта самостоятельно, да и потом говорю: «Не убивайте меня сразу морально». Но у них тут, вероятно, такой порядок (возможно, что это и хороший порядок) - не давать больным лишнюю нагрузку, оградить от волнения и т.д. Положили в терапевтическое отделение, т.к. отдельного неврологического отделения нет, т.е. два отделения совмещены вместе. Ещё не выяснил: или это совмещение отделений от недостатка помещений, или опыт проведения лечения одновременно невропатологом и терапевтом. Положили в хорошую, просторную палату, вмещающую человек двенадцать, а стоят лишь три койки. Мой лечащий врач (женщина, и, говорят, одна из лучших врачей- невропатологов) сказала, что меня из этой палаты переведут в другую, двухкоечную. Я просил оставить здесь, т.к. оба соседа - спокойные товарищи, но они сердечники, а кладут больных по однотипности заболеваний. Вообще-то все палаты здесь хорошие, светлые,