Ковалев, А. В. Подвиг судей Мурманской области в период Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) / Ковалёв Александр. – Мурманск : [б. и.], 2023. – 105 с., [17 c.] прил. : ил.

86 Воспоминания А. М. Худоерко и О. Н. Кадановой части. Нам объявили благодарность за успешное выполнение задания. Сержант Ильчук отказался следовать в лазарет и остался в эскадроне. Долго еще мы вспоминали вкусного гуся, запеченного в кабаке. … Наступил октябрь. Бои продолжались, и с каждым днем всё более ожесточенные. Потери были большими. На глазах погибали молодые ребята. Второй номер расчета противотанкового ружья сержанта Ильчука, казак Бойко, при очередной перебежке держал ружье у дульного среза, а Ильчук – за приклад. При взрыве шальной мины у Бойко осколками вырвало почти все внутренности. Положили его в мелкий окопчик, вызвали санинструктора. Безнадежно… Парню было 19 лет… Но сильнее всего, угнетающе действовали на наступающих снайперские обстрелы: ни вспышки, ни звука, никого вокруг, а человек клюет головой в землю, и всё… Поздно вечером, в сумерках, старшина эскадрона Вознюк с двумя казаками по- пластунски приволокли нам на передний край три термоса перловой каши с мясом. Лежа на стерне, они раскладывали кашу в котелки и передавали нам. С сержантом Мовсесяном мы лежали рядом в окопчике и кушали с одного котелка, его второй номер расчета станкового пулемета, казак Давлетов, назначенный к Мовсесяну вместо накануне погибшего, намереваясь получить у старшины «добавки» каши, повернулся спиной к своему пулемету, приподнялся на колено и, как подрезанный, клюнул лицом в землю: пуля немецкого снайпера попала ему в затылок. Отдаленный хлопок немецкой винтовки – и только. Молодого парня нет… Постоянная, порой нелепая гибель людей притупляла чувство опасения. Как-то шли мы по ровному полю цепью. Кругом горели скирды и копны соломы и снопов. Противник вел редкий орудийный и минометный огонь. Пулеметные очереди срывали пожелтевшую сухую траву и поднимали фонтанчики черной земли. Впереди виднелось небольшое украинское село, выбить немцев из которого была наша задача. - Ложись, Ильчук! – кричу сержанту, бегущему в полный рост по полю к селу. - Надоело ложиться и вставать, - махнул рукой Ильчук и побежал в развалку дальше. … Ночью Оганесян, Ильчук и я прилегли в пустой сельской хате на земляной пол отдохнуть, и я напомнил Ильчуку его опрометчивость в бою. Тот, не оправдываясь, парировал мое замечание: - Оганесян, посчитай, сколько дырок в Сашкиной шинели, - обратился он к нашему товарищу. У меня действительно была новая хорошая шинель из шерсти верблюда, что было редкостью. Она не промокала и хорошо сохраняла тепло. Оганесян стал считать. - Одиннадцать отверстий и дыр, - доложил Ильчуку Оганесян. При обследовании шинелей Ильчука и Оганесяна они насчитали по семь дыр и отверстий. - Надоело, - возмутился Ильчук, - уж пусть бы убило или ранило… Сколько может везти в бою? Ни царапины, ни синяка… А сколько нас осталось? Меньше половины. И это всего за месяц боев, - не унимался Ильчук. И, обернувшись ко мне, сказал: - Не тебе мне советы давать, на себя посмотри. …Дожди прекратились. Несколько дней стояла теплая сухая погода. Мы продолжали наступать. Впереди предстояло освободить довольно большое украинское село, сильно укрепленное противником. Но главную опасность представляли подвижные силы немцев: танки, самоходные орудия, бронемашины, которые маневрировали по фронту обороны и сдерживали огнем наше продвижение. Село походило на населенный пункт немецкого образца: улица только одна, дома располагались по одну сторону дороги, а по другую – сады и огороды, а дальше - поля кукурузы, подсолнечника, ржи и других культур. К полудню мы заняли половину восточной части села. Солнце светило по-осеннему неярко, но было сравнительно тепло. Сильный огонь противника приостановил наше