Ковалев, А. В. Подвиг судей Мурманской области в период Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) / Ковалёв Александр. – Мурманск : [б. и.], 2023. – 105 с., [17 c.] прил. : ил.

81 Воспоминания А. М. Худоерко и О. Н. Кадановой - Не переживай, они тебя скоро найдут, - съехидничал Хижняк. – Лейтенант Белоконь уверяет же, что они еще за Армавиром, а он – разведка, всё знает, - с уважением посмотрел старшина на командира разведчиков. Лейтенант Умаралиев лежал рядом на траве, перекладывал с ладони на ладонь единственный патрон от противотанкового ружья, заботливо протирал его носовым платком с характерным узбекским узором. Видно было: патрон ему дороже подарка. В разговоре участия не принимал. Ерко, которому старшина Хижняк лишь три дня тому назад выдал обмундирование, не сомневался в правоте слов командира, с завистью смотрел на лейтенанта Белоконя и лейтенанта Умаралиева, поражался их уверенности, тому, что они никак не выражали боязни перед немцами, уже участвовали в тяжелых и кровопролитных боях, остались живы и невредимы, и одно их присутствие вселяло уверенность и спокойствие. - Не удержим немцев на Кавказе, - продолжал Хижняк, - попрёт немец в Иран и Индию. - Ишь ты, куда хватил, - оборвал его Бардах. – А мы куда денемся? Что, тоже в Иран побежим? Нет уж. Беги ты туда, нам там делать нечего, - Бардах хотел продолжить, но его перебил лейтенант Белоконь: - Через Кавказские горы немцам не прорваться. Не дадим этого, - уверенно заключил он. Разъезд Белоконя вплавь переплыл через Кубань и стал выбираться на крутой обрывистый берег к лесу. И в этот момент у крыльца большого сельсоветского дома рванул огромный немецкий снаряд. Полдома разнесло в щепки. Сухое дерево загорелось. Все бросились от площади в разные стороны. А на той стороне Кубани из леса к реке выскочили десятка полтора немецких мотоциклистов прямо лоб в лоб с разъездом Белоконя. Все произошло так стремительно, что никто ничего не мог сообразить. Шесть разведчиков, выбравшись из воды на обрыв, уперлись в полтора десятка пулеметов, укрепленных на мотоциклах. Немцы дали вверх очереди из пулеметов. «Хенде хох!» - гортанно кричали они в сторону наших кавалеристов. Все происходило у нас на глазах. Поднялась паника. Повозки, подразделения разбегались в разные стороны. Проскакивая мимо реки, я увидел, как все шестеро разведчиков, в том числе и лейтенант Белоконь, подняли руки и сдались немцам в плен. Удивлению моему не было предела… Гусь в кабаке Сентябрь 43-го выдался дождливым и холодным. В составе 5-го гвардейского Донского казачьего кавалерийского корпуса нас сняли из-под Курска и перебросили железнодорожными эшелонами на южный участок фронта. Темной дождливой ночью полк выгрузили на станции с не очень приятным названием Зверево, и той же ночью эскадрон в конном строю совершил марш-бросок на речку Миус северо-западнее Таганрога. Спешились, лошадей укрыли в оврагах, а в пешем порядке эскадрон занял старые немецкие окопы между Миусом и Кальмиусом, из которых противник был выбит пехотой накануне. В мокром обмундировании, завернувшись в мокрые плащпалатки на дне окопов, добротно вырытых немцами в полный профиль, немного задремали на рассвете. Утром дождь прекратился, выглянуло солнце, и сразу же появилась девятка немецких «Юнкерсов». Построившись в круг, они с надсадным воем начали пикировать вдоль бесконечной линии окопов, поливая их пулеметным огнем и сбрасывая за каждым заходом по бомбе…Противовоздушных средств в полку практически не было, кроме двух установок, счетверенных станковых пулеметов, которые никакого вреда своей стрельбой немцам не причиняли. Редко по пикирующим штурмовикам из карабинов стреляли казаки, укрывшиеся в окопах, но большинство лишь ложились на дно траншеи и прикрывали руками головы, чтобы защититься от падающих увесистых комьев земли,