Ковалев, А. В. Подвиг судей Мурманской области в период Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) / Ковалёв Александр. – Мурманск : [б. и.], 2023. – 105 с., [17 c.] прил. : ил.

99 Воспоминания А. М. Худоерко и О. Н. Кадановой Игралов, следом двигался я. Лошадь подо мною была выезженная специально под кавалерийское седло, ноги не засекала, не спотыкалась, несмотря на множество препятствий на пути – корневищ и колдобин. Чутко держалась за впереди идущей лошадью. Остальной разъезд шел вплотную за мной. Все настороже, с автоматами на груди, с запалами в гранатах Ф-1 по карманам в бушлатах. Надеялись встретить на просеке или около нее командные пункты наших частей или эскадронов. Последний рубеж движения – берег реки. По данным разведотдела, в лесу в полосе нашего продвижения могли быть разведгруппы противника, засылаемые с целью разведки или диверсий. Насыщенность леса подразделениями разных родов войск, как с нашей стороны, так и со стороны противника, участие в боях власовцев, свободно владеющих русским языком и одетых, как правило, в форму советских военнослужащих - различить в такой обстановке, да ещё ночью, своих и чужих было трудно, все были настороже и огонь открывали при первом же сомнении. Когда до уреза реки оставалось уже менее пятисот метров и лес начал понемногу редеть, а видимость улучшилась, вдруг, как из-под земли, перед моей лошадью выросли три огромного роста фигуры в плащ-накидках, мгновенно наставившие автоматы: два - в грудь лошади, а третий – мне в бедро. Сразу заметил – два наших ППШ, а третий – немецкий. Стоявший посредине взял лошадь под уздцы. Я натянул повод, остановил лошадь и шпорами дал ей понять: надо быть готовой к броску. В левой моей руке – повод, в правой – граната Ф-1 с отогнутыми усиками чеки и с кольцом на большом пальце. Впереди остановился Игралов, как не раз было условлено, готовый мгновенно открыть огонь из автомата. Свернув с колеи, приготовились к стрельбе и кавалеристы, следовавшие за мною. Я не видел, но чувствовал, что это так. Не сомневался, что мои подчинённые действуют безошибочно, как это случалось уже не раз. Разведка в тылах противника, куда нам не раз приходилось проникать, приучила понимать обстановку и друг друга без команд, без слов. Срабатывали фронтовой опыт разведчика, находчивость кавалериста. - Хто такие? – глухим простуженным голосом спросил державший мою лошадь под уздцы. - Свои, - спокойно ответил я и резким движением вырвал повод из его руки. В голове стучал лишь один вопрос: «Свои или чужие?» От этого зависело всё: и поведение, и исход неожиданной встречи, и успех или провал в выполнении задачи. - Где находится полк? – продолжил остановивший меня человек и назвал номер части, которого я не знал и который не значился не только в кавалерийских соединениях, но и в механизированной пехоте, входившей в состав войск группы генерала Плиева И. А. Как разведчик, я на память знал наименования частей группы войск. - Сами ищем, - с напускным спокойствием ответил я и тронул шпорами лошадь. Если это наши, то пусть ищут часть, которая им действительно нужна. А если противник, то, убедившись в нашем численном превосходстве, нас не тронут, иначе при перестрелке погибнут. По тактике деятельности разведразъездов мы всегда придерживались предписываемых нам правил: в перестрелки и в бои с противником не вступать. Главное – выполнить задачу по сбору разведданных, иногда – добыть «языка». В бой вступить можно только при самообороне, когда другие возможности исчерпаны. Моя задача в эту ночь – проверить расположение наших передовых эскадронов, выяснить, каких фактически рубежей они достигли. Мы продолжили движение, а ночные встречные остались на месте. Через непродолжительное время нас остановил окрик вооруженного автоматом человека, вышедшего из-за дерева. Им оказался сержант 220-го кавполка нашего корпуса, которого знал по совместной службе наш разведчик сержант Бондарь. Отношения сразу упростились. Сержант из боевого охранения вызвал своего подчиненного и приказал провести нас на командный пункт командира полка. Мы спешились. Командный пункт