Коржов Д. В. Будь же вечно и Север, и лед! : (поэзия Виталия Маслова) / Дмитрий Коржов // Площадь Первоучителей : литературно-художественный и общественно-политический альманах Мурманского отделения Союза писателей России.

В очерке он пишет: «Спустимся с обрыва и пройдём вдоль его. Над нами, словно кости неведомых гигантов, торчат из осыпи остатки многочислен ных срубов...». Почти эпическая картина перед нами. В рассказе - об этом же, но короче и проще, да и тональность иная: «Из сёмженского обрыва ос татки старых срубов, словно кости допотопные, торчат...». Как-то мимо ходно, как о чём-то будничном сказано. Но дальше - всё о том же, о чём ду ша болела всю жизнь: - Ишо один дом сворочали, - ворчит старик, глядя на сильно прорежен ную, ближнюю к морю сёмженскую улицу. - Обезлюдеет скоро Семжа... Что для ей, что для Крутой Дресвы - одна судьба уготована... Жуткий, кричащий образ. Деревня почти умерла, а срубы все целы - ли ственница живёт долго, дома здесь поморы строили не на один день - на ве ка. Как тут не вспомнить Владимира Личутина с его общеизвестным, очень точным утверждением, что «писатель Виталий Маслов рождён обострен ной тоскою по исчезнувшей деревне Сёмже, его малой родине... Печаль не столько от того, что деревенька канула, рассыпалась, но более от того, что её насильно умерщвили, растащили, принудили умереть...». Исчерпываю ще точно. Именно так: Сёмжа, по мнению Маслова, не должна была уме реть - её умерщвили - безжалостно и тупо, не желая видеть красоту, перво зданную красоту здешней жизни. Ценность Сёмжи и подобных ей деревень была непонятна татарам и монголам нового времени - они не понимали ни её сурового быта, ни заповедных устоев, ни языка. Язык - то, что филологи называют поморским диалектом, - в данном слу чае особенно важен. Это тот язык, который так свежо и неизбито звучит в лучших прозаических вещах Маслова. И за использование которого его не ругал только ленивый. Даже самые близкие, даже первооткрыватель Мас лова, московский прозаик Семён Шуртаков, - и тот в своё время очень жё стко упрекал коллегу и друга в неоправданно частом применении диалект ных слов. Наверное, в какой-то мере критики были правы. В масловской прозе ведь даже не диалектизмы живут, не отдельные слова, а собственно, язык: он рассказывает свои истории на родном языке Поморья - том, к ко торому привык с детства. Но, как бы ни было, этот язык - тоже русский и трудности в понимании такого текста возникать не должно. Более того, считаю, что это - не недостаток прозы Виталия Маслова, но - достоинство. Поморские слова удивительно красивы, а их значение часто гораздо более очевидно, чем у большинства слов литературного русского. Литературный язык пусть и очень правильный, гладкий, но при всём при этом - какой-то неживой, стерилизованный, что л и ... Характерно, что в стихах Маслова ди алектизмов нет вовсе - их он писал как раз-таки на литературном языке. Они придут позднее, когда писатель в прозе попробует воссоздать мир сво их предков - мир Шестиденьговой Щельи и Крутой Дресвы, поморскую не изведанную планету, которая и поныне исследована не до конца.