Коржов, Д. В. Несмиренный живописец : [роман-биография] / Дмитрий Коржов. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2018. - 270, [1] с. : ил., портр., факс.

264 Дмитрий Коржов без нее понять, каким был писатель и человек Федор Достоевский, попросту невозможно. Так вот, именно на «Дневник писателя» мы и взглянем при­ стально в контексте масловской, увидевшей свет столетие спустя, книги «На костре моего греха» (как отмечал Валентин Курбатов, эта масловская книга «глубока и серьезна, драматична и естественна и каждой своей страницей, и каждой темой... подтверждает, что для благодушия и покойной созерцательности времени уже нет, потому что... в бесконечной борьбе за «всеобщее счастье» «мы уже перешли тот рубеж, за которым любое движение человечества вперед должно быть заранее осмыслено и управляемо, иначе оно преступно...»). Сам жанр, формат двух этих произведений, между которыми век, - аналогичный. Это - публицистика, размышления - причем и на злобу дня, как отклик на событие, и - по вопросам сущност­ ным, вечным, глубинным вопросам русского мироздания. Как се­ годня сказали бы, это своего рода гипертекст. Показательно, что темы, которые рассматривают писатели в своих дневниках, сходные. Это и восточный вопрос, и еврейский вопрос, и роль языка, родного слова в судьбах Отечества нашего, и место литературы в жизни общества, и замечания, а у Достоев­ ского и целые статьи, о коллегах-литераторах. Отдельный блок - взаимоотношения России и остального мира, споры западников и славянофилов. И так далее, и так далее. Это - и в том, и в другом случае, публицистика, - острая, рез­ кая, неравнодушная. С ярко, отчетливо выраженной авторской позицией. И здесь, надо сказать, по ключевым вопросам эта самая позиция - и у Достоевского, и у Маслова - опять же сходная, почти идентичная. Они могут расходиться в частностях, но в главном не­ пременно, обязательно сходятся. «Все воротятся в родное гнездо!» Оба - и Достоевский, и Маслов - государственники, а, если точ­ нее, державники (даже - в лучшем смысле этого слова - империали­ сты) - сторонники видеть в России могучую, всесильную империю. Именно с этим - с состоянием, силой и слабостью России - они связывают состояние всего славянского мира. При том, пи­ шет Достоевский, что «по внутреннему убеждению моему, само­ му полному и непреодолимому, - не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть толь­ ко их Россия освободит, а Европа согласится признать их осво­