Коржов, Д. В. Несмиренный живописец : [роман-биография] / Дмитрий Коржов. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2018. - 270, [1] с. : ил., портр., факс.

22 Дмитрий Коржов призрак». Как так? Очень просто. Это ж ближайший к Сёмже город, районный центр. Потому так и вышло - и манила Мезень, и звала, но не так неотвязно и всемогуще, как звал большой мир - там, вне родного Поморья. Маслов просто шагнул сразу туда - далеко (шаг-то широк был, уверен), в иную, незнакомую реальность, совсем подчас непохо­ жую на милый и любимый с детства край. После школы была мо­ реходка, державный Питер. Так вот и перешагнул он Мезень. Он и жену нашел не здесь, привез из Тикси, из «бухты встреч». Мезень-Мезень... Раскольничья, стародавняя. Один из при­ чалов на пути к легендарной, без следа исчезнувшей, загадочной Мангазеи (почти, как Сёмжа, перестала быть, без привета и про­ щального слова, только память по себе оставила, светлую и щедрую память, мечту - о городе-сказке, невероятно богатом и счастли­ вом). Сколько кораблей повидала на своем веку, сколько кормщи­ ков знатных - несуетливых, степенных, таких же широких в кости, как Виталий Маслов. И таких упрямых и неугомонных, одержимых, как он. Несмиренных. Живых. Снова вспоминаю Сергея Маркова - он был сослан в Мезень по делу «Сибирской бригады». А «Сибирская бригада», я вам скажу, явление в русской литературе особенное. Круг поэтов-то какой! Леонид Мартынов, Сергей Марков, Павел Васильев, еще - умер­ ший в госпитале в 20-м, сейчас совершенно забытый Георгий Мас­ лов, еще - легендарный Антон Сорокин. За что сослали? В отличие от многих, кто в начале тридцатых попал «под раздачу», в мясорубку только еще набирающих ход репрессий, их было за что сажать. Ребята проповедовали культ Колчака и идею областничества, считали, что Сибирь должна жить отдельно от остальной - советской! - России. «Не упрекай сибиря­ ка, Что у него в кармане нож, Ведь он на русского похож, Как барс похож на барсука...» Это - Мартынов, которого на долгие годы «за­ крыли», этих, начальных его стихов, страна не знала. Его привыкли относить к поэтам шестидесятых, к оттепели. А он, однако, другим был - и поэтически, и личностно... Думаю, что Марков так легко, безболезненно, я бы даже ска­ зал, весело прижился в Мезени и потому, что в Поморье он себя чувствовал, как дома, как в родной Сибири. Там тоже жизнь - иная, и люди - иные, на среднестатистического русского не похожи, никак не похожи. Может, чуть спокойнее и ровнее, не у каждо­ го «в кармане нож», но все же каждый - промышленник. Так что