Коржов, Д. В. Несмиренный живописец : [роман-биография] / Дмитрий Коржов. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2018. - 270, [1] с. : ил., портр., факс.

Несмиренный живописец 11 вает и зашивает снасти, подправляет топором всякую разруху, до позднего вечера топчется на ногах, хотя никто не неволит, не окрикивает его. И жена его, Александра Никифоровна, уже согбенная, лишь на три года моложе благоверного, кажется, и не слезть с кровати, так всю томит и гнетёт старость, но после-то как заведенная, по­ кряхтывая и поскрипывая, ведёт бабье хозяйство: а попробуй на­ кормить и обиходить большую семью, да когда постоянно в доме гости, и старенькая этому гостю рада и старается услужить ему с такой же любезностью, как бы была она в молодых годах. Всё у нее получается скоро, как-то само собой, нет той медлительности забывчивости, что обычно настигает пожилого человека: вот и са­ мовар на столе и в печи варится-парится, и картошка на завтрак, и латки с печёной рыбой, и каша и шаньги творожные, и калачи с пылу, словно бы каждому с утра впрягаться в крестьянские забо­ ты; и никто из-за стола не вскочит, никто не мельтешит с услугою: мама, бабушка, хозяйка-большуха всё приметит, всем услужит без всякой обиды, надсады и скрепа в голосе, только по туску уста­ лых выцветших глаз заметны преклонные годы. Тяжело вести дом старенькой, но он, добрый послушный дом, и держит Александру Никифоровну на ногах, не дает залежаться. По семье Масловых можно проследить весь порядок, весь строй прежнего поморско­ го лада и побыта, пришедшего с Новгородчины, от которого даже в деревне остались лишь смутные отголоски. И вот позавтракали все, обед готов, преет в русской печи, а ба­ бушка наша, не зная минуты отдыха, не давая себе послабки, ибо покой натуру точит, уже что-то вяжет или зашивает, или улажи­ вает хозяйство, ведёт его торной тропой пра-пра-прабабки ещё Дружининского рода, того самого помора Дружинина, что ходил в коче с Семёнкой Дежневым на край земли. И Александра Ни­ кифоровна в своей жизни ничего не боялась, ни стуку, ни грому, и в залив на карбасе не боялась одна ходить, и за сенами плавала и по рыбу». Что дает человеку память о тех, кто был до тебя, знание тех, от кого ты произошел? Это, на мой взгляд, высшее знание, одна из ос­ нов культуры. Потому, что на месте сухих дат и цифр, за давностью лет ставших почти не бывшими, бумажными, почти абстрактными событиями ты вдруг видишь живые лица - лица конкретных, реаль­ ных людей. Ктому же люди эти родные - те, кого тебя никогда бы не было: «Ремесленники и крестьяне, И странники, и мудрецы, И рат­ ники в плащах сафьянных, И богомазы, и купцы» - весь этот длин­