Коржов, Д. В. Мурманцы : роман / Дмитрий Коржов. - Полярный : Опимах, 2008. - 159 с. : ил., портр. ; 22 см. - (Серия "Екатерининская гавань").

92 Дмитрий Коржов. МУРМАНЦЫ тыо погруженным в себя. Кольцов, хоть и прожил здесь уже несколь­ ко дней, все никак не мог разобрать, как к нему относится хозяин. Никак тот этого не показывал, ничем не проявлял — медлитель­ ный, тяжелый, угрюмый, как броненосец в доке. Конечно, как ска­ зал, когда привел его сюда, Евлампий, для помора это —одна толь­ ко лишняя, ненужная забота. Собирать ему было нечего —только, как говорят матросы, одеть­ ся да подпоясаться. Когда недолгие сборы закончились, помор вы­ шел его проводить. Степенно, царственно подошел, почти дружес­ ки положил тяжелую руку на плечо Кольцову, улыбнулся. Все про­ делал молча, серьезно. Казалось, что так и отмолчится Степан, так и отпустит гостя без попутного слова. Но нет. Говорил он неожи­ данно длинно и тепло, сказав за недолгое их прощание, наверное, больше слов, чем за все время жизни Алексея здесь. —Прощевай, Алексей! —глухим, надтреснутым своим голосом произнес хозяин, а после добавил, по-поморски желая уходящему попутного ветра: —Поветерья тебе... Будешь у нас —мой дом для тебя открыт. Да и Маша вот, чую, рада будет. Кольцов, смущенный таким неожиданно теплым прощанием, кивнул, хоть и понимал, что вряд ли когда-нибудь впредь приведет его сюда судьба... Маша вышла в отцовском кожаном пальто, которое, на удивле­ ние было ей впору и к лицу. В руке держала острогу. —На берег пойду, —сказала отцу, тот согласно покачал головой, одобрительно, с гордостью оглядывая дочь. Вместе с Алексеем она вышла за ворота, где с хореем наизготов­ ку уже устроился в волокуше Артемий, только тут заговорила. Казалось, и острогу-то поморка взяла лишь потому, чтобы защи­ тить что-то, что таилось глубоко в душе. Да поможешь ли тут себе земным оружием? Коль уж так ниспослано, то и всех пушек мира будет мало, чтоб изменить предначертанное, дарованное свыше. —Уезжаете? —резко, почти зло спросила она, еще крепче сжав в маленькой, но твердой руке острогу. Вопрос этот был ей не нужен, как и его ответ —сама все знала и понимала. Кольцов видел, что девушка будто не в себе — синие- синие, глубокие глаза ее посерели, словно навсегда потеряли цвет, и звучала в них одна колючая тоска. Без жизни. Без света.