Коржов, Д. В. Мурманцы 1942 : роман / Дмитрий Коржов. - Мурманск : Опимах, 2011. - 229, [2] с. : ил., портр. ; 21 см. - Продолж. романа «Мурманцы».

зенными шторами окна. Стол в самом углу —деревянный, т я ­ желый, на косолапых мощных ножках. А вот шкаф чуть по­ одаль был хлипкова г: старый, дрянной, с противно скрипящи­ ми дверцами. Что он брал из него вчера? «Ах да, скатерть, - вспомнил Кольцов с улыбкой. —Маша попросила достать ска­ терть. И зачем только? Ведь мы же ничего не ели вчера. Толь­ ко пили...» Они пили коньяк из фляжки, которую он всегда носил с со­ бой —узенькой такой, изящной, с едва заметной надписью на крохотной крышке: «Paris». Ее подарила Кольцову сестра — именно там, в Париже, и подарила. Ясный, тревожный огонек свечи осветил и Машу. Надо было вставать, но он не торопился ее будить. Лицо Маши было совсем близко... Ему показалось вчера, что годы ничуть не и з­ менили дочку помора Степана Филатова — ту девушку, что лечила его в Печенге кровью молодого оленя, и никак не хоте­ ла отпускать. И долго смотрела вслед, когда он уезжал... «Только вот короткие волосы... — подумал он, всматрива­ ясь в открытое, чистое, без косметики, Машино лицо, любуясь его светом. А в остальном — все тоже. Поморка...» Кольцову вспомнилось, что тогда, при первой их встрече, он про себя окрестил старшую дочку хозяина «оловянным солдатиком» — такой уж она показалось ему в ту пору стойкой и непреклон­ ной. Вот и сейчас все было при ней. С той лишь разницей, что черты —тогда, в девичестве только обозначенные, очерченные наброском, ныне, спустя годы, проявились в яви резко и от­ четливо, безусловно. Мужская резкость. Упрямство. Прямота. Немногословие и готовность к конкретному, прямому действию. В общем, все то, что так свободно жило в ее отце, бывшем лоцмане, смотри­ теле Печенгского маяка. Но было в ней и свое —то удивительное сочетание почти мужицкой твердости и нежно-девичьей мягкости и тепла, что так поразило его при их знакомстве. В нынешней Маше —ка­ питане Филатовой —второе, как успел заметить Алексей, было задвинуто на задний план, в темный чулан запретный. Но не умерло, нет. Если на людях она вела себя неизменно по-капи­ тански, по-филатовски твердо, все не желая, не дозволяя себе сойти хоть на миг с мостика —с места главного на корабле, то тут, в ДМО, за дверью ее комнаты было иное... 185