Коржов, Д. В. Город между морем и небом : роман / Дмитрий Коржов. - Мурманск : Опимах, 2015. - 188, [3] с. : портр. ; 20 см. - 3-я часть трилогии «Мурманцы».

Это был тот редкий, почти непредставимый в обычной жизни день, когда все цветы —мужчинам. Саша Горевой любил такие дни. И из-за женщин —тоже. Любил следить за морячками в эти часы. Вот и сегодня —ранним утром — он увидел одну такую. Почти столкнулся с ней в Центре по пути в институт и все не хотел отпускать —сначала даже, словно молнией ударенный, не понимая зачем, как бычок па веревочке, как карасик, на крючок угодивший, побрел за ней следом. Даже догнать хотел, еще раз увидеть ее лицо, сказать те, такие важные, такие мурманские сло­ ва, что произнесены будут и сегодня, и потом еще не раз: «С прихо­ дом Вас!». Не стал. Остановился и долго смотрел вслед. Ей было лет тридцать —ие больше. Примерно, как Ритке. Плащ застегнут, строго подвязан поясом, делая тоненькую, легкую фигур­ ку еще стройней. Волосы русые до плеч —свободны, вьются-быотся по плечам в порывах беспокойного приморского бродяги-ветра. Она шла слишком быстро. Она спешила. И улыбалась чему-то сво­ ему —с радостью и тревогой. С радостью —оттого, что вот такой день. «Они вернулись!» Даже радио сообщило, что они вернулись. А тревога... Наверно, от того, что ие виделись ведь долго. Невозможно долго. Кажется, целую жизнь. С рыбой-то вроде все нормально, то же радио уже сообщило, что все путем, план —есть. А с остальным? А внутри? Что с ним вообще было за эти месяцы? А все эти буфетчи­ цы-подавальщицы, Гали-Оли? Кто ж скажет, пока ие увидишь его. 11ока ие поймешь. Сама. Без подсказок жены помполита. Вот потому —и радость, и тревога. Но радости все-таки больше. Радость эта, кажется, и море-то —всегда нетеплое, суровое, делала иным, —тише, мягче, сговорчивей. Море в такие минуты, кажется, переставало быть Баренцевым, само собой, без подсказки, забывало про шторма и непогодь. Становилось похожим, по крайней мере, на Белое, а то и на какую-нибудь, тоже не слишком-то и теплую, сырую и туманную, по совсем уж южную по здешним меркам Балтику. Город родился на сопках. Обосновался, разлегся державно вдоль черной глади незамерзающего моря, Кольского его залива. Постепен­ но разросся, окреп. Так уж случилось —одни камни вокруг. И дома па них, а теперь уже и улицы, и площади, и проспекты. 34