Коржов, Д. Доброволец / Дмитрий Коржов // Площадь Первоучителей : литературно-художественный и общественно-политический альманах / Мурм. орг. Союза писателей России. – Мурманск, 2007. – № 7.

розовато-белая, молочная кожа. Офицер... А ведь мы их взяли в окопе, в грязи. А он был чистенький, свежий, как младенец...». Вот и Бирюков. Да уж, только стека не хватает. Ничего не скажешь, «военная косточка». Перевал они перешли ближе к вечеру — уже почти стемнело Даринка провела их по узкому горному карнизу. Карниз — скальная кромка — был с метр шириной и со стороны дороги неразличим, слит с каменным зубом перевала. Подлинный «дымо ход»: если не знаешь— рядом будешь стоять, а не найдёшь. Дальше — просто, отсюда и Сергей нашел бы путь к вражьему логову, откуда чету Докича методично окучивали миномёты и крупнокалиберные пулемёты вроде их «Утёса». Поэтому Даринка, и без того смертно вымотанная долгим маршем по горам, дальше не пошла. Сказала, про щаясь: «Сречан пут, момци... С Богом!», а потом ещё какое-то время стояла у «дымохо да», с тревогой и надеждой глядя им вслед. Высотку, куда они шли, мусульманедержали давно. И недумали отдавать. Очень уж удобно: вокруг несколько дорог, все подступы к перевалу сверху — как на ладони. Так что мимо и мышь не проскочит. А ежели кто сунется, гвозди себе минометами вокруг, плюй гранатами во все стороны и в ус не дуй. Потому, когда Бирюков впервые обмол вился о том, что надо бы там мусликам наступить на хвост, его поначалу никто и слушать не стал. Дражан и вовсе скривился: - Ты что, Паша — ведь все там ляжем... Бирюков кивнул: - Согласен. Но это, если недумая, и —влоб. А если подумать ине пытаться высунув языки с шашками на танки лезть? Их оттуда надо через дымоход выкуривать... С умом. План Павла оказался на удивление прост. Понятно было, что достать врага легче там, откуда он тебя не ждёт — то бишь, как раз-таки через этот самый «дымоход» — с тыла, с той территории, которую прикрывает высота. Но для этого нужно перейти перевал каким-то другим путём, никому неизвестной дорогой. А где ж её взять? Горы вокруг — и справа, и слева, и под ногами... Холодные, высокие —молчат себе отчуж дённо и тяжело. И не объехать их, не обойти. Докич, впрочем, отнесся к затее правнука ветерана англо-бурской войны благо склонно: - Добра ... Надо попробовать найти проводника. Даст Бог, и проскользнем мимо этих засранцев. .. .Деревенька, что соседствовала с позициями Сергеевой четы, называлась Петро вичи. Мёртвые, без дверей и окон строения, что когда-то были домами, следили за чужаками равнодушно и устало. Мелкий, занудливый дождик, в очередной раз привыч но соединивший здешние небо и землю, словно подчёркивал сиротство и умирание этих мест. Он разбрасывал свои неровные нити стежок за стежком, превращая вещи, населявшие здания, что давно лишились крыш, в гниль, в небыль. За время войны деревня так часто переходила из рук в руки, что домов здесь уже не осталось — только стены. Да и жителей тоже — не было. Лишь две старенькие бабушки, что жили в подвале одного из бывших домов, кормились огородом да молоком Златки — моло денькой козы, непонятно как выжившей во фронтовом смерче и бескормице. Уходить отсюда бабки не хотели, да и некуда, да и силы откуда возьмёшь, чтоб торить дорогу в новую, неведомую жизнь. Первая — Милена: большая, чёрная, неповоротливая, как чугунная тумба. Двига лась тяжело, с натугой, наверх почти и не поднималась, зато за день несколько раз перебиралась к лестнице, что соединяла подполье со светом Божьим, — на солнышко посмотреть. Вторая, напротив, — сухонькая, лёгкая, словно сорвавшийся с ветки, уже и бесте лесный почти, осенний лист. Да — упавший лист, но — ещё летящий, ещё не коснув шийся холодной сырой земли. Живой. Даринка — так звали вторую жительницу пет-