Конюшанец, А. И. Народное богословие Николая Рубцова / Андрей Конюшанец // Площадь Первоучителей : литературно-художественный и общественно-политический альманах Мурманского отделения Союза писателей России. - Мурманск, 2006. - № 6.

Никакая внешняя словесная наполненность не может сделать поэзию христианс кой (и народной, русской), если нет в ней этого дара ощущения присутствия Божия, ощущения Промысла, Страха Божьего и Божьей Любви. Дар Рубцова в том и заключался, что он ничего не сочинял, а умел прислушивать ся и слышал «печальные звуки, которых не слышит никто.. Рубцов умел отбросить «голоса» и соблазны и услышать глагол Божий. Птицы отлетели, листья «несутся вдоль по улице гулкой», и храм порушен, и... будет хуже «в близкий день ревущей снежной бури...». Но — «как будто спит былая Русь», «...я буду скакать по холмам задремавшей Отчизны...». Оттого и светлы стихи рубцовские, что сколь бы трагично они ни звучали, есть в них вера в истинное бес смертие. Истинный Храм нерушим, для народного сознания Родина и Церковь тож дественны: Россия — Третий Рим, Дом Пресвятой Богородицы — это с молоком матери. И покаяние перед Родиной, и благодать — через неё: ... О, сельские виды! О, дивное счастье родиться В лугах, словно ангел, под куполом синих небес!.. Усомнившиеся строили «новую церковь», отворачиваясь от старой. Строили, соблаз нённые зыбкими миражами западного гуманизма. Ничего подобного уРубцованет. Пока янный опытXX века не прошёлдаром.Чист он был, детдомовгцинойсвоейкрещённый, «до конца, до смертного креста». Дар Рубцова — ив этом истинное проявление народного богословия— переплавлять в своих стихах земнуюскорбь вчистую благодать поэзии. Сколько «знатоков» русской души и двойственной, и обращённой сразу и к Вос току, и к Западу (как писал Горький), и с «азиатской рожей» (по Блоку)... сколько писало и запутывалось, и запутывало, наводило туман на «загадочную русскую душу». Но вот, оказывается, как всё просто: Мы сваливать не вправе Вину свою на жизнь. Кто едет, тот и правит. Поехал, так держись! Вот и вся теодицея. Вот над чем бился Иван Карамазов, а Алёша только молчал в ответ. Ответил-то Ивану — Николай Рубцов. Другой поэт гадал и так, и этак, а выходило: «вся истина в вине». Нет, неправда — в покаянии: Когда ж почую близость похорон. Приду сюда, где белые ромашки... Русская душа «загадочна» для того, кому её не достаёт. Что такое русская душа? Евангельский идеал, отражённый в просторах России, - быть может, не совсем ясно, но неискажённо. Ходасевич когда-то, разложив Есенина «по косточкам», «доказал», что то г «полу- язычник». Что бы он сказал о Рубцове? Но по отношению к Есенину это не верно, а по отношению к Рубцову вдвойне. Поскольку есть душа народная, которая язычни цей не была никогда. Лишённый с малолетства родительского тепла и материнской опеки, Рубцов вос принимал Россию в качестве своей единственной Матери. Сирота по жизни, он сумел в своём творчестве подняться до вершины осознания себя «сыном русским». И уже с этой вершины он вознёс свою величайшую молитву к Богу: Россия, Русь, храни себя, храни!