Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 2, ч. 2 (продолж.) - 3 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 336 с. : ил.

Ну скажи мне, море, навсегда я прощаюсь с тобой? Сейчас мне тошно даже подумать о тебе, море. Мне тошно думать о том, что послезавтра будет смотр, отчетные собрания, за­ мерзшие блоки не провернутся, спасательный вельбот будет не спустить, журналы гидрометеонаблюдений окажутся за­ полненными не по форме, хронометры не примут в навига­ ционную камеру на проверку, так как единственный мас­ тер гриппует; каждый береговой человек, явившись на суд­ но, будет корчить начальника и делать гадости, а сделать тебе гадость ему ничего не стоит... Ну а что ждет на берегу, если посмотреть трезвыми еще пока глазами? Питерская зи­ ма, мать сразу заболеет — она всегда болеет, как только я вернусь домой. В аптеку буду ходить за лекарствами. Ле­ карств нужных не будет. Деньги улетучатся с эфирной ско­ ростью... Господи, чудится или нет?.. Едва слышное стенание цикады из-под дивана! Вот уж кому сейчас действительно тошно, так это сенегальской цикаде, ей сейчас так тошно, как будет тош­ но последнему человеку на замерзающей Земле через миллион лет. А мне стыдно стонать. Просто мы все-таки здорово устали... Я заканчивал работу над этой книгой в Подмосковье уже поздней осенью. Воспоминания тихо шумели во мне, как штилевой прибой в гальке. Я писал о прошлых рейсах, о далеких морях и океанах, а под окном спали сухопутные собаки на холодной траве. И мне часто казалось, что я никогда не плавал в далеких морях и океанах. Быть может, потому так казалось, что нынче я уже стал каким-то иным и товарищи мои стали иными; я узнал о себе и о них больше того, что знал, когда мы вместе возили рыбаков к Ньюфаундленду, осиновые балансы вокруг конти­ нента и ученые экспедиции вокруг Африки. Правдивость — странная вещь. Она неохотно живет в на­ стоящем. Если хотя бы гран правды попадает на бумагу, то ты вытаскиваешь его уже из далекого прошлого. Я писал о прошлых рейсах, смотрел на собак и жалел, что не попал на очередной северный перегон. Один сухопутный пес был такой же рыжий, как верхушки пожухлых берез в пасмурный октябрьский день. Его звали Рыжий. А я иногда называл Джеком — в честь давнего дет­ ского воспоминания. Другой пес, вероятно, был помесью лай­ ки и овчара. Он был уже стар. Его звали Шалопаем. Он на­ поминал мне далекий Вайгач и бухту Варнека. 333