Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 2, ч. 2 (продолж.) - 3 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 336 с. : ил.

Воздушный корабль молча скользит, без матросов, без ка­ питана, закрывает парусами южные звезды. Это не тучи гасят звезды, а его паруса... «Воздушный корабль», строчка «Под снегом холодной Рос­ сии...», приводит ко мне в рубку тень Старого капрала: «Рус­ ский поход вспоминая...» Шаляпин скорбит и гремит посередине Атлантики: «Дерз­ кие слышу слова, тень императора встала... Прочь! Не завя­ зывать глаз!..» Лермонтов, Беранже, Старый капрал, «Воздушный ко­ рабль» — неплохие у меня сегодня на ночной вахте попутчики. 200 Кто ты? Фильтр, через который некто пропускает свет звезд, тепло Солнца и холод морей, и бег дельфинов. Вот и все. И если есть смысл в нашем существовании, то это смысл фильтра. Ты миллиардный фильтр, но, пройдя сквозь тебя, звезды делаются иными, нежели для всех других. Вот и все. Звезды принадлежат всем, и только одно принадлежит тебе — твои воспоминания... Звезды исчезли. Воздушный корабль за­ крыл парусами все небо. Я пил чай, такой крепкий, что начинало подташнивать, курил заплесневелую «Новость». Хотелось удержать в себе настроение старых стихов. Стихи были отличной чеканки, слова в них туго звенели, как камень под затыльником при­ клада, когда солдаты берут «к ноге». Старинных слов отменная чеканка... Ночная вахта отказалась есть корейку, потому что у нее якобы какой-то запах появился. Я, намазав корейку горчи­ цей, съел и рассказал ребятам о столярном клее, как мы в блокаду считали его деликатесом. Все долго, от души смея­ лись: «Ну, Викторыч, уж вы даете, так даете! Ну, Викторыч, никто лучше вас не заливает!..» Второй механик добавил: «У меня тетка блокадница. Клей, правда, ели, но только же­ латин, а столярный никто есть не станет — не крути ребятам мозги...» Сперва я обозлился, полез в бутылку, потом взял себя в руки — безразлично стало. И грустно, что мы уже так далеки друг от друга, говорим на разных языках. Мой сумасшедший знакомый из архангельского сквера так же вот не захотел спорить, доказывать. Это и есть смысл его «Хандры». Смертельно опасная штука. Подлаживаться к лю­ дям, мириться с мещанством в них, чтобы обрести тишину и покой, — значит, погубить в первую очередь свою душу.