Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 2, ч. 2 (продолж.) - 3 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 336 с. : ил.

Птицы и мухи кружатся вокруг и издеваются. Боже, во что превратились джинсы! И как красиво, безмятежно покачива­ ются девять кокосовых орехов на высоте девяти метров, среди коричнево-зеленого переплетения пальмовых листьев. Долго сижу на корточках, курю. Раскаленные кусты пахнут терпко и странно, немного дурманят. Да, давно я не занимал­ ся физкультурой. Сердце молотит, во рту сухо. Но я не соби­ раюсь сдаваться. Шагах в пятидесяти растет другая пальма, толстушка и коротышка. До орехов не больше трех моих ростов. А в траве я обнаруживаю кусок ржавого железа неизвестного происхож­ дения. Сую в задний карман и атакую коротышку. 140 Добравшись до листьев, устраиваюсь удобно. Прямо перед глазами колышутся желтые фонтаны пальмовых цветов, неж­ ные завязи, молоденькие орешки, похожие на желуди. Из центра кроны торчит чрезвычайно соблазнительная штука — свернутый будущий пальмовый лист с острым концом, разме­ ром в добрый метр. Я начинаю терзать пальму с этого будущего листа. Кручу, верчу, гну, пилю ржавой железкой. Я готов грызть его зуба­ ми. Он так туго запеленат сам в себя, в нем так много внут­ ренней живой силы, он весь литой, как металл в чушках, — его обязательно надо повесить на стенке в каюте. И вдруг из гнезда, где крепится лист, вырывается армия муравьев, крохотных и стремительных. Все прочитанное о термитах и тропических муравьях, на съедение которым ки­ дают неудачливых путешественников, о глиняных горшках, набитых муравьями и надетых на руки туземных юношей, сдающих экзамен на звание воина, — сведения из «Мира при­ ключений»,— все это проносится в моем уже изрядно пере­ гретом мозгу. Муравьи облепили рубаху, сотнями тонут в поту на коже, и я остро чувствую могучее земное притяжение. Внутренним взором я вижу белый и чистый скелет, аккуратно объеденный муравьями, висящий среди кокосов. Еще я пред­ чувствую, что в ближайшие секунды насекомые доберутся до всех моих наиболее уязвимых мест, и тогда скипидар пока­ жется мне шампунем. И в то же время я не могу бежать, пока не оторву чего-нибудь от пальмы — на память. Это желание сильнее страха и усталости. И я вырываю три больших ореха и ветку пальмовых цветов. Я весь покрыт муравьями. Скатываюсь вниз, долго встря­ хиваюсь, как собака. Зализываю ссадины на запястьях. Эти вечные плавные поклоны пальм, колыхание их вер­ шин — как гипнотические пассы. И куда девались попутчи­ ки? Почему не слышно голосов? Я один на этом острове. Я хотел быть один. И я один.