Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 1, ч. 1-2 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 349, [2] с. : ил.

белых медведей, пурга метет между торосами. Привет вам, детишки из поселка бухты Варнека!.. Через несколько минут мне предстояло встретить первого в жизни турка. Показывая вспышки белого огня, подходил лоцманский катер. У нас за бортом уже висел штормтрап, горела люстра, и, как положено, из фанового шпигата ли ­ лась грязная вода. Даже я бы сказал — хлестала. Куда ни повесь трап на «Челюскинце», обязательно рядом оказывает­ ся шпигат, и из шпигата хлещет вода, и ветер несет брызги в подходящий лоцманский катер и физиономию лоцмана. Ты испытываешь смущение и страх, ибо лоцман в такой ситуа­ ции может отказаться от проводки и ты еще уплатишь не- 328 устойку. Стамбульский лоцман очень долго поднимался на борт. Обычно лоцмана делают это быстро, как обезьяны, — ведь они всю жизнь только и делают, что лазают вверх-вниз. Мож­ но, кажется, натренироваться. За десятки лет средний лоц­ ман, наверное, пробегает по отвесным, скользким, мокрым штормтрапам расстояние от Земли до Юпитера. Я, как положено, наступил ногой на ступеньку палубного трапа (такое правило ввели после того, как несколько лоцма­ нов умудрились опрокинуть палубный трап на себя и сделали обратный кульбит в катер с летальным исходом) и протянул лоцману руку: — Гуд найт, мистер пайлот! Плиз! Турецкий мистер пайлот тяжело и неуклюже перелез че­ рез борт. Он был в длиннополом пальто и морской фу­ ражке. — Плиз! — повторил я, показывая рукой путь. Турок не торопился. Он прислонился к борту и закрыл глаза. Обычно лоцмана галопом несутся в рубку. Они бывали на стольких судах, что нюхом чуют дорогу, они бегут впереди тебя по переходам, как у себя дома, им и показывать ничего не нужно. Они экономят минуты, потому что на море вре­ мя — это действительно деньги. — Плиз! Кам ин! — еще раз повторил я. Он наконец оттолкнулся от фальшборта и побрел по палубе, загребая ногами и опираясь на мою руку. Зарево стамбульских алмазов осветило его лицо, оно по­ казалось мне зеленым в зыбком свете. Ему было плохо, этому старому турку. Он ткнул пальцем в грудь, в сердце, сказал: — Мало-мало-помалу, мейт. А до рубки надо было подняться еще по трем трапам. И я полунес его, большого, старого, и нюхал турецкие запахи,