Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 1, ч. 1-2 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 349, [2] с. : ил.

Бултыхаемся уже в центре западноевропейской котловины. Все отворачиваем и отворачиваем в океан, в сторону от нуж ­ ного курса, от Гибралтара. Ход малый, принимаем волну в крутой бейдевинд. По существу, третьи сутки стоим на месте. Срезало две стойки в корме, завалило бревнами вход под полубак. Бревна крутятся в водоворотах прямо под окнами ходовой рубки. Со стоек сорвало кору, лохмотья коры сте­ лются, стреляют под ветром. Волна очень крупная. Про такие говорят: «выше родного сельсовета». Старик наш ухает. От­ вык он от такой погодки, да и возраст давит его. Ночью типичный, стандартный ад. Зеленые сполохи, зар­ ницы по всему горизонту, залпы и раскаты грома, град, шква­ лы с дождем, полосы тумана, давление упало до 730, брызги забивают стекла, и ничего не видно впереди, крены до три­ дцати градусов, радиопеленга не проходят — места нет. Са­ мое загадочное, что караван еще на палубе, что осина еще не улетела в Бискай. Действие непреодолимой силы на морском юридическом языке называется «форсмажорными обстоятельствами». Хо­ рошее слово «форсмажор». И того и другого полным-полно вокруг. В столовой упрямо крутим многосерийный «Щит и меч». Посмотрели еще грузинский фильм «Нарцисс». Очередная ночная вахта. За четыре часа проглядишь в чер­ ном мокром хаосе порядочную дырку и потом любуешься в зеркало на синие круги под глазами — от бинокля. Сколько у меня еще впереди ночных вахт? Шторм и не думает стихать. Начинает мерещиться какая-то чертовщина впереди. И вдруг Стародубцев: — Викторыч, огонь! И плохой огонь — белый с правого борта. Вот и красный отличительный прорезался. Мне отворачивать надо, дорогу уступать. А куда отворачи­ вать? Вправо я не могу — ветер туда не пустит, даже если полный ход врубать. Влево — лагом к волне, водопад через палубу, караван в океан, а то и мы кувырнемся. Зарницы, зеленые от зарниц полосы пены на волнах. И кровавым глазом огонь, пеленг на который не меняет­ ся. Обычный вообще-то случай, а так и тянет помолиться: «Господи, пронеси!» Не могу я отворачивать, не могу совсем застопорить ход, не могу прибавить. Ничего не могу. Ровно два часа ночи 17.12.1968. Молюсь, но не Богу, а тому штур­ ману, который идет мне на пересечку. Милый, молюсь я, ты же не слепой, тебе же по ветру отвернуть, это же раз плю­ нуть, возьми мне под корму, и дело в шляпе, выкинь из 275