Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 1, ч. 1-2 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 349, [2] с. : ил.

заиньки под елкой, и пугливая лань среди снежного по­ ля у пучка сена в кормушке — забота о животных. И все это щедро залито золотой и серебряной красками, все напе­ чатано выпукло, добротно. Игрушки под стать открыткам. Рисунки на конфетных коробках под стать и тому и дру­ гому. Но самое уродливое, отвратительное даже — гипсовые дети в натуральную величину, стоящие обычно возле магазинчи­ ков. Девочка на одной ноге с костылем. Слепой мальчик с протянутой рукой. Гипс раскрашен, краска облупилась от дождей и туманов давным-давно. Мертвые лица муляжей — страшнее покойников. В головах — щели. 262 Это — копилки. Так собирают на слепых, на инвалидных детей. Правда, я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь сунул в облупившуюся голову пенс... Выталкиваю себя на палубу. Вахтенный, слава богу, на месте. Трап поднят, забраться на судно никто не может. В таких случаях у вахтенного большой соблазн улизнуть в тепло. — Пошли, паренек, веревки посмотрим. Черные палубы, скользкие, холод, ветер с дождем, так и сдувает к фальшборту. Спит судно. Трутся баржи друг о дружку, скрип, стон. Вода щелкает, хлюпает, сопит между баржами. Швартовы надраились, конечно, но работают равномерно. А такелаж на стрелах кое-где надо для порядка обтянуть. И мы обтягиваем его вручную — не самое приятное занятие. Но вахтенному полезно проветрить мозги, а я занимаюсь этим не столько от нужды, сколько по какой-то непонятной при­ вычке. И знаю — после такой грубой работы с грязными холодными тросами приятно будет спуститься в каюту, по­ мыть руки горячей водой с содой под названием «ВИМ». По­ том покурить у приемника. В таких маленьких радостях есть какой-то большой смысл. В том, вернее, что на судне начинаешь их замечать и ценить. В английской литературе всегда привлекал юмор. И было приятно увидеть его следы на стенке вагона приго­ родной электрички: «Вы работаете ради денег. Теперь сделайте работу для се­ бя — положите деньги в Вестминстерский банк!» Или: «Улыбайся — и будешь счастливым!» Так и казалось, что Джером К. Джером еще не умер.