Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 1, ч. 1-2 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 349, [2] с. : ил.

За окном начинался солнечный зимний деревенский день. Чистота небес и легкость инея на ветвях елей. И многоцветье зимних лиственных перелесков. Все цвета радуги хранит в себе зимний лес, только все они чрезвычайно нежны — и слабая зелень ольховых стволов, и прозрачная малиновость кустов, и желтизна тополей, и при­ пудренная снегом коричневость дубов. Летом листва буйством своих красок затмевает красоту древесных стволов. И потом стволы деревьев плохо освеще­ ны летом. А зимой снег отражает лучи света, и они снизу до самого верха высвечивают деревья. Удивительно много­ цветны и нежны русские леса зимой, если к ним присмот­ реться. И когда сидение за столом доводило меня до головной боли, когда пустота в душе делалась уже нестерпимой, я уходил на лыжах в лес. Но беда в том, что моряки редко бывают чемпионами мира по слалому. Это теперь появились водяные лыжи. Когда я переживал спортивный возраст, на такие забавы не было бен­ зина. И нормы ГТО по лыжам мы сдавали на городском клад­ бище, покуривая в сугробах между могил, и отсчитывали вслух время, потому что боялись прибыть на финиш раньше Джима Черная Пуля и удивить старшину-физрука. И он, и мы знали, что честно пробежать дистанцию может только Гешка по прозвищу Конспект. Потому я и теперь плохо хожу на лыжах и падаю на мо­ гильных холмиках. А падать и бояться горок противно, даже если никто тебя не видит. После каждого падения я ругался и понимал, что с эпопеей дело швах. Если принять определение творчества как стремление к ис­ тине, то вдохновение, на мой взгляд, это восторг и востор­ женная тревога от предчувствия своей близости к истине. И вот этой близости во мне не было и в помине. Мои чудесные хозяйки знали, что я не притворяюсь, что я в тяжких мучениях. И они жарили на ужин великолепные котлеты, и читали прекрасные стихи, и даже приносили иног­ да промерзшую, в курчавых от инея бутылках, водку. И мы пили эту водку вечером, и нам становилось хорошо. Элект­ ричество гасло часов в десять, мы сидели при свечах и топили печки. Домик нагревался, чудесно было. Водка принимала на себя груз моей запутанности и тоски. И я уже верил, что утром работа пойдет. Наверное, совсем не следует пить водку, если у человека не получается писание... Я прожил на Псковщине больше месяца, когда получил письмо от капитана дальнего плавания Клименченко. Он пи ­