Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 1, ч. 1-2 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 349, [2] с. : ил.

— Нравится тебе «Замок Броуди»? — Если начал, так закончу. Ему здорово хотелось спать, но приемка воды — старпомов- ское дело, и он не собирался перепоручать его мне. Черт его знает, читают американские моряки романы Кронина в четы­ ре часа ночи? — А ты не первый писатель, с которым я плаваю, — вдруг сказал Володя Самодергин. — Я еще с Юханом Смуулом пла­ вал. Мы на Шпицберген его возили. Он еще неизвестный был. — Он, наверное, хороший человек, — сказал я. — А как тебе показалось? — Очень хороший, — сказал Володя. — Пришли мы на 190 Шпиц, и мне приказали показать ему колонию. Пошли мы, рудник посмотрели, потом в столовую пошли. Я его попросил внизу подождать, а сам к директору поднялся, чтобы пред­ упредить, что писатель тут и чтобы приготовили... Ну, сам понимаешь. Поговорил с директором, спускаюсь, а его нет нигде. Туда, сюда... Смотрю, он уже у самого подножия соп­ ки, драпает к пароходу изо всех сил. Он, оказывается, понял, зачем я к директору пошел... ну и убежал. Он и в кают-ком- пании все в уголок жался, стеснялся и молчал. Очень стес­ нительный писатель... Давай-ка попробуем по радиопеленгам определиться, пока солнце далеко... — Так я пойду к радистам, предупрежу, — сказал я. — Давай. И я пошел к радистам, потому что, когда включаешь ра­ диопеленгатор, нужно отключить антенны. Ночная радиорубка была полна тайн и сугубой обыденнос­ ти. Радиооператор лениво тыкал пальцем в пишущую машин­ ку. Кто-то где-то бормотал на неизвестных языках , кто-то где-то развешивал в эфире цепочки морзянки. Пачки радио­ грамм лежали на полочках и трепетали от легкого сквозня­ ка. Старые «Огоньки» украшали диван яркими обложками. Обнаженная девица соблазняла радистов из-под стекла на столе. А за столом, сдвинув наушники на виски, сидела немолодая женщина — наш пекарь. Она много лет назад была радисткой и теперь пыталась вернуть забытую специальность, потому что за нее больше платят. Волосы пекаря были намотаны на бигуди, по щекам текли слезы, она всхлипывала. — Ох, зверство какое, Виктор Викторович! — сказала она, не стыдясь слез. — Он раненый был, обожженный летчик, а немцы его к хвосту лошади привязали... — С чего вы? Пекарь сунула мне «Огонек» и опять запричитала: