Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 1, ч. 1-2 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 349, [2] с. : ил.

был веселым парнем, и девушка, вероятно, нравилась ему меньше, нежели он ей. И он сказал: — Приходи на проходную и спроси Ваню Крузенштерна. Меня все знают. И она пришла уже в понедельник и спросила у дежурного мичмана Ваню Крузенштерна. Дежурный мичман взял ее за руку, вывел на набережную и показал на памятник: — Иди к этому памятнику. Твой парень стоит сейчас там, — объяснил он. И она пересекла набережную, ступая по мокрому асфальту своими единственными туфельками на каблуках, и все огля­ дывалась по сторонам, чтобы скорее увидеть Ваню. И нако­ нец прочитала надпись на цоколе: «Первому русскому пла­ вателю вокруг света Ивану Крузенштерну». Адмирал добро глядел мимо нее, и кортик неподвижно висел у его левого бедра. Но какое дело девушкам в туфельках на каблучках до брон­ зовых адмиралов? Она заплакала и ушла, чтобы не возвра­ щаться. Вот какую историю рассказывали в наше время про Ваню Крузенштерна. Это избитая истина: как только вспомнишь юность, стано­ вится грустно. Вероятно, потому, что сразу вспоминаешь дру­ зей своей юности. И в первую очередь уже погибших друзей. Здесь, возле памятника Крузенштерну, я последний раз в жизни видел Славу. Тот же влажный ленинградский ветер. Промозгло, серо. Тот же подтаивающий серый снег на граните. И купола собора, лишенные крестов и потому кургузые, незаконченные, тупые. И так же точно, как теперь, я выпил подогретого пива в маленьком ларечке недалеко от моста Лейтенанта Шмидта, закурил, засунул руки в карманы шинели и пошел по на­ бережной к Горному институту, вдоль зимующих кораблей, вдоль якорных цепей, повисших на чугунных пушках. И ве­ тер с залива влажной ватой лепил мне глаза и рот. И я думал о прописке, жилплощади и мечтал когда-нибудь напи­ сать рассказ о чем-нибудь очень далеком от паспортисток и жактов. И у памятника Ване Крузенштерну встретил Славу. Он шагал по ветру навстречу мне, подняв воротник шинели и тем самым лишний раз наплевав на все правила ношения военно-морской формы. На Славкиной шее красовался шерс­ тяной шарф голубого цвета, а флотский офицер имеет право носить только черный или совершенно белый шарф. Из-за отворота шинели торчали «Алые паруса» Грина. А фуражка,