Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 1, ч. 1-2 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 349, [2] с. : ил.

Нынче я принадлежу к тем, кого рыбы должны бояться. Я вожу рыбаков из Мурманска к берегам Северной Америки. В тот вечер перед сном я долго читал воспоминания Чуков­ ского о Блоке, любил их обоих, завидовал тем писателям, которые попали в «Чукоккалу», и почему-то вспоминал де­ вочку — свою детскую любовь. Стихи Блока входили в меня и жили во мне: «Девушка пела в церковном хоре о всех усталых в чужом краю, о всех кораблях, ушедших в море, о всех, забывших радость свою... И всем казалось, что радость будет, что в тихой заводи все корабли, что на чужбине усталые люди свет­ лую жизнь себе обрели... И только высоко, у царских врат, причастный тайнам, плакал ребенок — о том, что никто не придет назад». А за окном каюты на ботдеке повизгивали уборщицы и про­ водницы, милуясь с рыбаками, нашими пассажирами. Распя­ ленная ветром занавеска трепетала над окном, как рыбий хвост. Свободные от вахт командиры били «козла» в кают- компании, радисты играли в «шиш-беш». Под нами, на глубине четырех километров, в безнадежной и торжественной тишине проплывали горы и ущелья, холмы и равнины дна Атлантического океана. Тайны чужой планеты роились под нами в кромешном мраке. «Приснись мне та, которую я любил, приснись веселая бе­ резовая роща или старый Павловский парк, безмятежные пруды и чугунные мостики со львами. И пускай я навсегда забуду о несчастной девушке в красном пальто из поезда Вор­ кута—Москва». Так книжно я думал, прочитав воспоминания Чуковского о Блоке. В море часто думаешь книжно, если специально не следишь за собой. А нужно ли следить за собой и бояться книжных мыслей? Приснились плеши обпиленных перед весной молодых лип в глубоком колодце двора. И броуновское движение снежи­ нок, завихренных сквозняком среди доходных домов Петро­ градской стороны в Ленинграде. В три сорок пять меня поднял матрос. Я помылся, причем вода в кране взрывалась и фыркала — насос работал дурно; потом пожевал заплесневелый лимон, сунул в рот первую сигарету и отправился принимать вахту. Я шел длинным коридором. Впереди мерцало зеркало, и я видел себя — далекого и незнакомого человека. Стены кори­ дора в зеркале изламывались от качки. Незнакомый карика­ турный человек цеплялся за поручни и дверные ручки. 147