Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 1, ч. 1-2 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 349, [2] с. : ил.

неповторимым: „В довершение всех бед и неприятностей толь­ ко что скончался мой бедный дядюшка Василий Львович. Надо признаться, никогда еще ни один дядюшка не умирал так некстати". Это Александру Сергеевичу пришлось отло­ жить долгожданную свадьбу на полтора месяца. Он взял эпиграфом к первой книге: „В раннем возрасте воспевается любовь, а в позднейшем — смятение". Ныне, по мнению многих, наш мир вступает в зрелость. Посмотрим, хватит ли миру сил разрешить себе смятение. Пушкину ничего не стоило начертать пером на бумаге „дер­ нуть к тебе“ — в смысле „уехать к тебе“ . И это — в океане вельможно-французской речи! 126 „Ах, ах! — вздыхаем мы. — Удел талантов — мучиться творческими поисками и сомнениями!" Я что-то не слышал, чтобы Чехов или Пушкин мучились творческими сомнениями и поисками. Пушкин даже кричал после „Годунова": „Ай да я!“ Он мучился не творческими сомнениями, а тем, что жена слишком кокетничает и царь подслушивает. Любовь и честь его мучили и домучили. Гении мучаются чаще самою жизнью, а не творчеством. Почему-то чужая исповедь необходима миллионам других, она почему-то укрепляет их души. Но только гении обладают той степенью бесстрашия, которая необходима в исповеди. Остальные боятся того, что называется „общество", подлажи­ ваются под него, сами зачастую не замечая, думая, что они воюют с ним. Литература у меня в школе преподавалась из рук вон пло­ хо. Двадцать четыре года потребовалось „Вещему Олегу", что­ бы из мертвеца превратиться — в моей голове и душе — в удивительную картину древней русской жизни, в поэму муд­ рости и величия, в вещего Олега и его коня, и его дружину. И все потому, что „Вещего Олега" заставляют учить в школе наизусть». Вот какие свежие истины формулировал я, когда появилась уборщица Валя. У нее не было передних зубов и верхняя губа западала по-старушечьи, хотя сама Валя была совсем моло­ денькой. Она властно прервала мои литературные занятия. — Стучать надо, красавица, — сказал я. — И ты не очень вовремя. — А вы должны койку как следует заправлять, а не просто одеялом прикидывать, — огрызнулась она беззубым ртом. — Ты когда родилась? — В сорок пятом, а что? — А я в двадцать девятом. И за что тебе зубы выбили? — Мне не выбили, мне гланды вырезали, а зубы мешали. Я даже восхитился такой явной ложью.