Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 1, ч. 1-2 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 349, [2] с. : ил.

— Нам не было смешно, когда мы смотрели фильм, — ска­ зал Щегл. Я сказал, что юмор прикрывает непонимание чего-либо. Когда соединяют контрасты в единое целое — ставят толстого Санчо рядом с тощим и длинным Дон-Кихотом, — нам поче- му-то делается смешно. Нерешенные противоречия, объеди­ ненные под одной крышей, комичны. Маркс сказал, что че­ ловечество, смеясь, прощается со своим прошлым, в котором оно совершало ошибки, путалось в противоречиях, делало глупости. Юмор — здоровое предчувствие скорого решения противоречий. Кинокомедию нельзя сделать без юмора. Если у нас мало смешных комедий, значит, у нас мало юмора. Если 114 у нас мало юмора, значит, нам все ясно, противоречия раз­ решены, глупости исчезли. И этому следует только радовать­ ся. Когда люди чему-либо радуются, они почему-то тоже сме­ ются. Так смейтесь, граждане! На кой черт вам комедии во­ обще? Лисица и Щегл смеяться не стали. Но в волнах разрастающейся вокруг меня кинославы этот разговор скоро забылся. Коллеги-журналисты передавали в эфир статьи, очерки и подвалы о подъеме специального туристского флага, о свин­ цовых волнах Баренцева моря, о льдах Карского. А я все общался с любителями кино и отвечал на вопросы, терял скромность, забывая величайшее изречение творца теории от­ носительности: «Юмор и скромность создают равновесие». Знаете вы, что такое слава? Нет, вы не знаете. Это знает только Евтушенко и я, хотя моя слава распространялась на сто двадцать метров в длину и на двадцать в ширину — та ­ ковы размеры теплохода «Боровский». Уйти в тень от сла­ вы, сжаться в маленький, незаметный, серенький комочек, уехать куда-нибудь в глушь, в Саратов, как постоянно делает это наш знаменитый поэт, я не мог, потому что, как моряки говорят: «Судно по суху не обойдешь и на лошади не объ­ едешь». Слава возбуждает. Чтобы погасить возбуждение, я пил ко­ ньяк. Но когда выпьешь, уже не до писания статей в «Лите- ратурку». Короче говоря, очнулся я, когда «Боровский» швартовался в Диксоне. Судовые динамики дружно ревели: «Четвертый день пурга качается над Диксоном...» Шел дождь. Отсюда диктор Всесоюзного радио когда-то начинал пере­ числять температуру нашей великой страны. Должен сооб­ щить, что купцу Оскару Диксону такая честь никогда не снилась. Он тихо, мирно жил в Швеции и здесь даже близко