Конецкий, В. В. За доброй надеждой : роман-странствие. [В 2 книгах]. Кн. 1, ч. 1-2 / В. Конецкий. – Москва : Терра, 1997. - 349, [2] с. : ил.

на обложках журналов, кофе, виски, вина... Всегда хотел спать... Внимательно выслушивал разную ерунду. Однажды начал почему-то вдруг декламировать: «Но спят усачи грена­ деры!..» и забыл, как дальше: «В долине, где...» В какой до­ лине? Понял, что пора возвращаться. Залез в самолет и улетел. Вывод: надо уметь летать за границу. Здесь, как и везде, нужна тренировка. И надо еще исполнять заветы классиков. Ведь на сто процентов прав был Лев Николаевич Толстой, когда, при встрече с первым русским авиатором Уточкиным, заявил со свойственным графу патриархально-крестьянским консерватизмом, что лучше бы люди учились хорошо жить на земле, чем плохо летать в воздухе. 102 Поэтому следующий раз я отправился за рубеж на автома­ шине. И уже смог запомнить одну заграничную встречу. ...Позволено сказать про девушку, которая понравилась, которая пробудила нежное и тревожное любопытство, что она голенастая девушка? Или слово «голенастая» несовместимо с нежным и тревожным любопытством, с обликом девушки, которая может нравиться с первого взгляда? На ней были синее форменное платье, белый передничек с кружевами и белая косынка. Платье было коротким, от­ крывало коленки. И вот из-за этих коленок и худощавых икр я и говорю, что она была голенастая. Как будто ей было не двадцать, а пятнадцать лет. Она и вся была худенькая. И когда несла два пластиковых ведра с водой, то было ее жалко, хотелось помочь. Но это только в первый момент. Потом ясно становилось, что она пронесет эти ведра доль­ ше тебя. Такая гибкость была в ее теле, так высоко держа­ ла она голову, так безмятежно неподвижна была вода в вед­ рах. И улыбалась еще пленительно — сверкнет зубами, гл я ­ нет прямо в глаза и потупится. И за эту короткую секунду промелькнет перед тобой десяток разных девушек — этакая всезнающая завлекательница, соскучившаяся по танцам и по­ целуям резвушка, стыдливая кокетка и смиренная монашка. И гадай на кофейной гуще — что там на самом деле? — Как тебя зовут? — спросил я. Она пожала плечами. Она не понимала. Стояла передо мной и теребила фартучек. С веранды отеля смотрели на нас портье и молодой парень- швейцар. «Быть может, им запрещено все такое?.. — подумал я . — Быть может, я ее подвожу?..» Взгляды портье и швей­ цара были равнодушными, профессиональными, тренирован­ ными. Боже, как я не люблю швейцаров! — Как тебя зовут? — спросил я по-английски.