Конецкий, В. В. Вытрезвитель мифов : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996. - 437, [2] с. : портр.

Май 72, Ялта. «В Болдине Пушкин гнал прозу и халтурил, чтобы на­ брать на свадьбу... получилось — на века. Старик Гомер есть хотел, приходил в селенье: ему за обед петь надо было... и намурлыкал «Илиаду»... Мать моя топила котят только в теплой воде. Есть человекообразные люди, есть литературоподобные писатели; и тех и других надо топить в теплой воде. Но дров не хватит». Я дал ему прочитать эту запись, указав: «Виктор Шкловский, в разговоре с самим собой на веранде в Ял­ те». Возле своего имени он приписал: «как будто». Зачер­ кнул. Написал строже: «Это сборная селянка». Зачеркнул. Написал: «Вероятно, это я, но это и «сборная селянка»». Серафима Густавовна сказала: — Это не селянка и не поселянка, а просто чушь. Не позорьте Витю. Он умнее. С тех пор я им еще ничего не показывал. Несколько раз я, начинающий автор, встречал в кори­ дорах издательства грустного, молчаливого, понурого, не­ заметного человека — Михаила Зощенко. Таким он был незадолго до смерти. В сборнике «Статьи и материалы» Зощенко написал: «Мне трудно читать книги большинства современных писателей. Их язык для меня — почти карамзиновский. Их фразы — карамзиновские периоды. Может бьггь, какому-нибудь современнику Пушкина так же трудно было читать Карамзина, как сейчас мне читать современного писателя старой литературной шко­ лы. Может быть, единственный человек в русской литера­ туре, который понял это, — Виктор Шкловский. Он первый порвал старую форму литературного языка. Он укоротил фразу. Он «ввел воздух» в свои статьи. Стало удобно и легко читать. Я сделал то же самое. Я пишу очень сжато. Фраза у меня короткая. Доступная бедным. Может быть, поэтому у меня много читателей». Шкловский на это заметил, что: 1. Это лестное для него признание. 2. Зощенко работал одно время конторщиком на остро­ ве Новая Голландия, так нами любимом. 3. У каждого писателя короткость и сжатость фразы особые. 403