Конецкий, В. В. Вытрезвитель мифов : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996. - 437, [2] с. : портр.

«Нахимов, как народный юморист, имел доступ ко вся­ кому подчиненному; кто говорил с ним хоть один раз, тот его никогда не боялся и понимал все мысли его и же­ лания... Могучая, породистая симпатия к русскому чело­ веку высокого сословия...» 7 Когда-нибудь для смеха расскажу , как я был подводником. Приписали к «Ры­ си» и посадили учиться на курсах. Был 1919 г. И прямо на курсах меня аре­ стовали как бывшего оірицера, и хотя выпустили через две недели, я обиделся и ушел воевать в Астрахань (вторич­ но), на миноносцы. И. С. Исаков — А. И. Марииеску Ко времени Октябрьской революции в списках русско­ го флота числилось 8370 офицеров и адмиралов. Думаю, только тот, кто сам был офицером, может пред­ ставить себе состояние военного человека, который по­ кидает командирский мостик, спускается на палубу и глядит, как на его место поднимается угрюмый матрос, а потом — не за страх, а за совесть — действует по указа­ ниям своего бывшего подчиненного. Такое представить еще можно. А вот ежели не с мос­ тика на палубу, а с социального верха — в полную без­ оговорочную подчиненность ранее низшему классу — такое современному человеку уже и не представить. Одно ясно: безмерно это было сложно, тяжко, мучи­ тельно. Ведь кроме всего прочего царские офицеры да­ вали присягу. И никто с них ее не снимал. Тот, кто да­ вал присягу, знает: могучая, проникающая в глубину сердца и души сила! Моряки не обсуждают свой флаг. И чем порядочнее, честнее человек, тем мучительнее ему присягу нарушить. И еще каждую секунду видеть, что в искренность твою не верят, что почитают тебя при­ спосабливающимся к обстоятельствам трусом. Психологическая ломка куда более сложная и мучи­ тельная, нежели у офицеров-декабристов на Сенатской площади. Гардемарин Колбасьев нашел в себе силы полюбить матроса Плетнева, простолюдина. Полюбить ровной и верной на всю жизнь мужской любовью. Конечно, та­ 393