Конецкий, В. В. Вытрезвитель мифов : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996. - 437, [2] с. : портр.

пускает... Держись... Скоро станет еще легче... Обойдется. Все будет хорошо...» Я знаю, что иногда такие примитивно-обыкновенные слова помогают людям. Но нам не так-то просто гово­ рить их. Нам их говорить бедствующему человеку труд­ но. Как будто отдавая утешительное бормотание друго­ му, мы отнимаем от самих себя грамм или частицу уве­ ренности в том, что и с тобой тоже все обойдется. Ос­ лабляем себя. И при этом оправдываем скупость на слова утешения тем, что, мол, они лживые и произно­ сить их как-то неудобно и стыдновато: какое уж тут «станет легче» или «все будет хорошо»! А если не может скоро стать легче и не будет впереди для утешаемого ничего хорошего, то, мол, на фиг я буду ему чушь бор­ мотать? Эти силлогизмы складываются в нас тоже подсозна­ тельно. Они требуют сохранять для самого себя психиче­ ские силы, для своего спасения в длительном сражении с жизнью и смертью. Я сказал еще Стасу, чтобы он приезжал в Ленинград, что у меня есть знакомые врачи в Бехтеревке и что я уст­ рою его на лечение, и что жена вернется к нему, и что он начнет новую прекрасную жизнь. Уж больно понравилась мне эта парочка могучих людей с лицами громил и бан­ дитов и с грудными клетками величиной с холодильник «Минск». Стасик затих и повернулся лицом к стенке. Я тоже лег. И смотрел на светлеющий, вернее, мутно- сереющий квадратик тюремного зарешеченного оконца и раздумывал об утрате своих морских иллюзий. И созна­ ние их утраты поганило и саднило едва ли не больше не­ приятностей самой вытрезвительной истории и ее воз­ можных последствий. Многие годы я хранил и лелеял в душе чистое отноше­ ние к морю и морской работе. Многие годы мне удава­ лось вылезать из неизбежной грязи так, чтобы быстро за­ бывать о ней. Я старался помнить о рассветах над океа­ нами, а остальное... Ведь мне писать, а я не могу писать без девственной чистоты любви к предмету писания. А от чистой любви оставались ножки да рожки. Нет, не оставалось даже ножек и рожек: из них сварили вонючий столярный клей... Однако не забывай, сказал я себе, в блокаду столярный кчей спас тебе жизнь! 288