Конецкий, В. В. Вытрезвитель мифов : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996. - 437, [2] с. : портр.

женщин. Я не о физических изменах, об изменах духов­ ных. Последние обнаружить куда труднее. Мы опломбировали штук тридцать «газиков», когда в трюм спустился Хрунжий. Он протрезвел, имел вид ви­ новатый; заверил, что теперь пломбировщица не уйдет с судна, пока не закончит всю работу. Я сказал Любе, что пора сделать перерыв, и мы все трое вылезли на свет черный из черного трюма, чтобы еще попить чайку с итальянскими лимонами. В каюте на столе стояла здоровенная бутылка дешевого портвейна. — Ну, добре, погорячились, и хвате, — пробасил Хрун­ жий. — Обое тут як мавпы крутимся. Родина не ждет. Ну, чего в очи дивишься? Хлопни кружку. Пойло — дерьмо, но краще, чем ничбго... Я тоби обдурыть хотив, ты меня с трапа пхнул, поквытались. Як дрыжать у тебе руки! Глотни стаканчик на мировую. Мне не хотелось пить дрянной портвейн. —Хватить, погорячылысь. Тай годи! И мы выпили. И Люба с нами. — Зрада булы завжды не для одного дила... «Предательство было всегда. И обман. Для пользы дела. Я закон нарушал, ты его тоже нарушил. И мы квиты». — Так все сказанное выше переводил я для себя. — Будь, мол, здоров и держи хвост пистолетом. И чего это ты сам по трюмам лазаешь? Видишь, от такой работы у тебя уже руки дрожат. Виски седые, а сам с пломбировщицей между автомобилей ползаешь». Короче говоря, мы помирились. Через пять мипуг он ушел, пообещав с утра прислать еще и рабочих для раскрепления тяжеловесов во втором трюме. Дальше из моей объяснительной записки: «Глубокой ночью, когда я уже лег отдыхать, меня вы­ звали с судна якобы для согласования изменений в кар- го-плане. На самом деле от меня потребовали подписать заготовленный портом документ о моей ответственности за часовой простой всех судов на рейде. Порт был забит товаром, частые перерывы в подаче электроэнергии и низкая организация обработки судов вынуждали местные власти искать козлов отпущения сре­ ди судовой администрации. Подписывать документ я от­ казался в достаточно резкой (грубой) форме». В помещении находились: милиционер, стивидор Хрун­ жий, дежурный диспетчер и неизвестное мне лицо. Вот 277