Конецкий, В. В. Вытрезвитель мифов : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996. - 437, [2] с. : портр.

дить по лесу табуном на расстоянии друг от друга не больше десяти метров, то есть со спутанными, как у ло­ шадей ногами. Я, естественно, со свойственным мне индивидуализмом от табуна немедленно отбился и провел несколько часов наедине с флорой. Как потом выяснилось, и весь осталь- ной табун нетактично развалился на одиночек или мик­ рогруппки, ибо если мускусным овцебыкам необходим отдых от стада, то людям и подавно. Тишина была в лесу. Осень. Лиственницы, елки, бере­ зы, мох, заросли ольхи, россыпи брусники; подсохшая уже, сморщенная черника. Наломал букет для натюрморта «Осенние листья». Черника смотрела на меня и букет скорбными и зову­ щими глазами, как застарелая девственница на здоровен­ ного дворника. И я не выдержал, сжалился над ней, при­ соединил к букету несколько черничных веточек. Потом набрал добрый килограмм брусники. Набирал, и все думалось: а для кого? Для себя — как-то и смысла никакого нет. О матери вспомнилось. Она очень любила осенние букеты и любила кленовые листья под стеклом на столе или между страниц книг. Тихо было в лесу, и тихая грусть была во мне. Старею. Потом вышел к Енисею, соорудил костер из плавника, слушал шелест камыша и шорох песочка на плоских реч­ ных дюнах. И думал о вредоносности нашей привычки, вернее необходимости, счета круглыми цифрами: десять, сто, тысяча... Вот тебе стукнуло тридцать, сорок, а вот накатывает пятьдесят... Жуткое дело круглый счет. Круглые даты давят на пси­ хику. Давления можно было бы избежать при бесперио- дичности счета. Но бог рассудил иначе, заставив крутить­ ся планету и вокруг самой себя и вокруг' звезды. Он ввел чередование дня и ночи, зимы и лета; он захотел, чтобы мы ощущали время именно периодами и подводили под каждым периодом черту, он лишил нас безмятежной по­ степенности. И мы послушно вводим недели, месяцы, годы и века, хотя в глубине истинной природы их нет. Ну нет же у материи воскресений, черт возьми! «И потому моряки ближе всех к истинной материи!» — так закончил я размышления, начиная тревожиться тем, что от далекого, но хорошо видимого «Державино» все не отваливает вельбот. Ему пора было отваливать. <)’ 259