Конецкий, В. В. Вытрезвитель мифов : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996. - 437, [2] с. : портр.

теплушки в свой вечный, тупой, безропотный путь. Я да­ же лязга буферов не услышал — немое кино. Но челове­ ческий голос в сознание проник: — Эй! Старшина! Брось ему хлеба! — Не надо! Не надо! — крикнул я. — Рысев! Кому приказано?! — прорычала строевая ма­ шина, и из проема дверей штабного вагона вылетела бу­ ханка. Ребятишки пялили зенки, пока эшелон тянулся ми­ мо — теплушка за теплушкой. Кое-кто из них меня любил, кое-кто наоборот, но все пялились с испуганным любопытством. Через минуту на безымянном кольском полустанке ни­ кого не осталось, кроме меня и буханки черного хлеба. Я ее не поднял. Не до нее было, дураку. На мне была белая брезентовая роба, бушлат, беско­ зырка и яловые ботинки — «гады» на курсантском языке. Вы когда-нибудь бегали по железнодорожным путям? Если бежать по шпалам, то надо или прыгать через две на третью, или частить по одной. И то и другое невоз­ можное дело, если надо действительно бежать, а не кое- как передвигаться. Конечно, можете попробовать бежать обочь путей, но там был гравий, он осыпался под «гада­ ми», от него невозможно было толкаться дтя настоящего бега. А надо было именно бежать. Я не так опасался то­ го, что винтовку найдут лихие люди, как того, что ее со­ прет какой-нибудь стрелочник. В таежной глухомани Хи­ бин, во глубине Кольского полуострова винторез с пол­ ной обоймой боевых патронов для стрелочника был бы таким сюрпризом, что он никогда и никому его не отдал бы ни за мольбы, ни за слезы, ни за деньги, ни даже за коврижки. Вы когда-нибудь пробовали начинать забег на трпдца- тишестикилометровую дистанцию после того, как месяц почти не двигались, сидя в отсеках подводной лодки? Уже через несколько минут так заболело под ложечкой, что я сошел с дистанции и сел на рельсу, скрючившись в три погибели. Сумерки перетекали в кромешную ночь. С одной сто­ роны насыпи шумела тайга, с другой — довольно далеко внизу — чуть плюхала в камень Хибин Имандра. Глухо было вокруг. И сквозь боль я ощутил одиночество. Пер­ вый накат одинокости в ту ночь, еще слабый накат — как бы пленка одиночества. 15