Конецкий, В. В. Вчерашние заботы : [повесть] / В. В. Конецкий. - Москва : Вече, 2013 (макет 2014). - 445, [2] с.

07.40. Начали лавировать между ледяных полей, слышен голос «Ленина», он зовет «Комилес» —- значит, они уже совсем близко. Поморы-зверобои кромку льда называют рычара. Есть в этом слове нечто грозно-рычащее, настораживающее, при­ казывающее собраться. А когда караван входит в настоящий лед, то минута эта и торже­ ственна, и одновременно напоминает мгновение, когда двери зубного врача уже распахнулись перед вами и навстречу — никелевый блеск инструментов. Свинцовое Карское море, свинцовое карское небо, на нем оло­ вянные длинные отблески ледяных полей. Три черные черточки на горизонте — атомоход «Ленин», ледокол «Мурманск», лесовоз «Комилес». Они лежали в дрейфе в полынье за разреженной перемычкой плавучих льдин кромки. Мы с ходу разобрались и без задержки в передней дантиста вош­ ли в дверь его кабинета, и навстречу нам зажужжали миллионы бор­ машин. Дистанция — пять кабельтовых. Мы — за «Лениным» пер­ выми. И сразу туман. И сразу пробки из огромных обломков в канале. «Ленин» тяжко переваливается с боку на бок в сплоченном льду. Его передняя мачта исчезает в сиреневом тумане. А минут через десять исчезают в тумане и три мощных, направленных в корму прожектора атомохода. Не очень приятное занятие следовать в густом тумане за ледо­ колом, чьи огромные винты выворачивают ледяные глыбы, каждой из которых достаточно для проделывания в твоем брюхе прободной язвы. Мы шли, еще не привыкшие к сотрясениям, еще болезненно от­ носящиеся к каждому корабельному кряхтению и оху, еще слишком настороженные и натянутые. И на тридцать третьей минуте «Державино» намертво заклинива­ ется. И здесь виноват я, ибо сдали нервы и я в пандан им сбавил ход, а этого не следовало делать: нельзя утрачивать инерцию. — Добавьте! — сказал одно слово Дмитрий Александрович, но уже поздно сказал. Деликатность в нем сработала. Мы еще не при­ выкли друг к другу. Это нам еще предстоит. Для успокоения моей совести еще через четыре минуты заклини­ вается в полосе торошения сам «Ленин» — в «ставке», как говорят ледокольщики, то есть в полосе сторошенных, многолетних льдин. Лежим в приятной тишине. 88