Конецкий, В. В. Вчерашние заботы : [повесть] / В. В. Конецкий. - Москва : Вече, 2013 (макет 2014). - 445, [2] с.

Самое интересное, что Эдуард Львович в этот момент влетел в историю человечества и обрел бессмертие, Потому что банка, на ко­ торую мы тогда сели, теперь официально на всех картах называется его именем: банка Саг-Сагайло. Ну-с, дальше все происходит так, как на каждом порядочном суд­ не происходить должно, когда оно село на мель. Экипаж продолжает спать, а капитан принимает решение спустить катер и сделать про­ меры, чтобы выбрать направление отхода на глубину. Мороз сильный, и мотор катера, конечно, замерз — не заводит­ ся. Нужна горячая вода. Чтобы принести воду, нужно ведро. Ведро у боцмана в кладовке, а ключи он со сна найти не может; буфетчица свое ведро не дает и так далее и тому подобное. Я эти мелкие, незначительные подробности запомнил потому, что мастер с мостика меня выгнал, а спать мне как-то не хотелось... С мели нас спихнуло шедшее навстречу ледяное поле: как жахну­ ло по скуле, так мы и вздохнули опять легко и спокойно. Все вздохну­ ли кроме меня, конечно. Подходит срок на очередную вахту идти, а я не могу, и все! Сижу, валерьянку пью. Курю. Элениума тогда еще не было. Стук в дверь. — Кого еще несет?! — ору я.— Пошли вы к такой-то и такой-то матери! Входит Эдуард Львович. Я только рукой махнул, и со стула не встал, и не извинился. — Мне доктор сказал,— говорит Эдуард Львович,— у вас бутыль с валерьянкой. Накапайте и мне сколько там положено и еще немного сверх нормы. Накапал я ему с четверть стакана. Он тяпнул, говорит: — Я безобразно вел себя на мостике, простите. И вам на вахту пора. Еще немного — и зарыдал бы я в голос. И представляешь вы­ держку этого человека, если до самого Мурманска он ни разу не за­ глянул мне через плечо в карту. Капитаны бывают двух видов. Один вид беспрерывно орет: «Штурман, точку!» И все время дышит тебе в затылок, смотрит, как ты транспортир вверх ногами к линейке прикладываешь. А другой специально глаза в сторону отводит, когда ты над картой склонился, чтобы не мешать даже взглядом. И вот Эдуард Львович был, конечно, второго вида. И в благодарность за всю его деликатность, когда мы 377