Конецкий, В. В. Вчерашние заботы : [повесть] / В. В. Конецкий. - Москва : Вече, 2013 (макет 2014). - 445, [2] с.

избитые слова вроде: «Вот уже и отпускает... Держись... Скоро ста­ нет еще легче... Обойдется. Все будет хорошо...» Я знаю, что иногда такие примитивно-обыкновенные слова по­ могают людям. Но нам не так-то просто говорить их. Нам их говорить бедствующему человеку трудно. Как будто отдавая утешительное бормотание другому, мы отнимаем от самих себя грамм или частицу уверенности в том, что и с тобой тоже все обойдется. Ослабляем себя. И при этом оправдываем скупость на слова утешения тем, что, мол, они лживые и произносить их как-то неудобно и стыдновато: какое уж тут «станет легче» или «все будет хорошо»! А если не может ско­ ро стать легче и не будет впереди для утешаемого ничего хорошего, то, мол, на фиг я буду ему чушь бормотать? Эти силлогизмы складываются в нас тоже подсознательно. Они требуют сохранять для самого себя психические силы, для своего спасения в длительном сражении с жизнью и смертью. Я сказал еще Стасу, чтобы он приезжал в Ленинград, что у меня есть знакомые врачи в Бехтеревке и что я устрою его на лечение, и что жена вернется к нему, и что он начнет новую прекрасную жизнь. Уж больно понравилась мне эта парочка могучих людей с лицами громил и бандитов и с грудными клетками величиной с холодильник «Минск». Стасик затих и повернулся лицом к стенке. Я тоже лег. И смотрел на светлеющий, вернее, мутно-сереюіций квадратик тюремного зарешеченного оконца и раздумывал об утрате своих морских иллюзий. И сознание их утраты поганило и саднило едва ли не больше неприятностей самой вытрезвительной истории и ее возможных последствий. Многие годы я хранил и лелеял в душе чистое отношение к морю и морской работе. Многие годы мне удавалось вылезать из неизбеж­ ной грязи так, чтобы быстро забывать о ней. Я старался помнить о рассветах над океанами, а остальное... Ведь мне писать, а я не могу писать без девственной чистоты любви к предмету писания. А от чистой любви оставались ножки да рожки. Нет, не оставалось даже ножек и рожек: из них сварили во­ нючий столярный клей... Однако не забывай, сказал я себе, в блокаду столярный клей спас тебе жизнь! В горкоме никого, кроме дежурного, не оказалось, потому что на­ ступила суббота. 282