Конецкий, В. В. В сугубо внутренних водах : повести / Виктор Конецкий. - Москва : Современник, 1982. - 589, [2] с.

:а овал лица мягкий, неопределенный еще, девичий. И чув­ ствуется, что ей нравится быть крупной, сильной женщиной и что стихи о Прекрасной Даме не для нее. А кого из поэтов она может любить? Задача! Куда проще сказать, к кому из них она равнодушна. Может быть, ей нравится Есенин, а может, и Киплинг, если она про него слышала. Бард бри­ танского империализма теперь известен молодежи только по «Маугли». — Не сгибайте руки, а когда заносите весло — расслаб ­ ляйтесь, иначе быстро устанете, — сказал Басаргин, чтобы сказать что-то в прикрытие своему изучающему взгляду, как будто он следил за ее греблей, а не за ней самой. Течение было попутное. По берегам пошли тылы крепо­ сти, кирпичные здания Артиллерийского музея, сарайчики среди корявых деревьев, захламленные пристаньки, забор зоопарка, оттуда доносился неясный звериный шум. Город как бы исчез, потянуло провинцией, на пустырях висело и сохло белье, от воды сильно пахло тиной. «Все-таки удивительное создание — молодая женщи­ на», — подумал Басаргин. Он и раньше размышлял о том, что, несмотря на знание женщин, понимание их природного, инстинктивного естества, несмотря на все свое подозритель­ ное к ним отношение, оправданное его жизненным опытом, он, вспоминая свою жизнь, вспоминает ее по этапам, свя­ занным с той или иной женщиной, а не по этапам войны и мира, нагірпмер. Детство — это мать. Отрочество— первая любовь. Юность — первая его женщина. Потом любовь к ж е ­ не. Потом перзая любовница... Вот они и болтаются на вол­ нах жизни, как вехи на фарватере, как поворотные буи. И в этом есть какой-то большой смысл и даже нечто утеши­ тельное. — Весла! По борту! — скомандовал Басаргин. Впереди был деревянный мост. Над центральным пролетом на пе­ рилах стоял паренек в плавках, готовясь к прыжку. — Давай! — закричала Тамара, бросая весла, сразу воз­ буждаясь близостью его прыжка, азартом, вся повернув­ шись в его сторону. Ее лицо, запрокинутое к вечереющему, закатному небу, улыбалось радостно, д аже восторженно. Хорошо ей было жить в свои двадцать три года. «Нет, это было бы преступлением, — подумал Б а с а р ­ гин. — Ей, пожалуй, можно было бы закрутить голову, но это было бы преступлением. У меня пошаливает сердце, и мне совсем не хочется купаться, и я бы не стал нырять с мо­ ста в мазутную воду...» Он почувствовал свое старение, опыт, раздражительность, свою привычку к капитанскому 80