Конецкий, В. В. В сугубо внутренних водах : повести / Виктор Конецкий. - Москва : Современник, 1982. - 589, [2] с.

сячи шестьсот семьдесят семь раз взад-вперед дернуть, то и у нее хвост отвалится... Прав дед. На все сто процентов прав. И, чтобы избавиться от неприятных обличений, я пред­ лагаю последний раз «дернуть» время — перейти на москов­ ское. Все согласны. Это особенное ощущение — возврат к московскому вре­ мени, эго ощущение возврата в свою оболочку, под свое одеяло: первая сигарета, например, после обеда вдруг со­ впадает с последними известиями по «Маяку». И это очень приятно. Дед манит меня пальцем в штурманскую. Там шепотом объясняет ситуацию. Оказывается, дурацкие радиограммы от «Эльвиры» Фомич не выкидывал, а сохранял в заветном ящике. И супруга всю его любовную переписку надыбала. Ведь ящик он не запер, и она, ясное дело, немедленно з а ­ сунула туда свой женский нос. Фомич пытался объяснить бенгальской тигрице, что все это пошлые шутки и что хра­ нил он любовные радиограммы, чтобы сдать их в политот­ дел, партком, прокуратуру, профком, произвести расследо­ вание личности отправителя и наказать последнего, но все эти жалкие и вульгарные объяснения на Галину Петровну не подействовали, и она трахнула его по больной башке чем-то тяжелым. Чем именно — Ушастик не знал, но трах­ нула крепко. И теперь Фомич лежит пластом, а доктор ста­ вит ему клизму или проводит какое-то другое оздоровитель­ ное мероприятие. И что он (это уже Иван Андриянович), как парторг и вриопомполит, просит меня навестить Фому Фомича и выяснить, насколько тот в состоянии профессио­ нально исполнять капитанские обязанности, потому что мы все-таки в Баренцевом море плывем, а не на дачном огоро­ де грядки копаем. Все это докладывал Иван Андриянович сбивчиво и с настоящим волнением. Степень необычности состояния стар­ меха я почувствовал еще в рубке, когда он врезал по судо­ водителям «Державино» за астрономическое количество ре­ версов без всяких шуток и смягчающих горькую истину ин­ тонаций. В результате сбивчивости Ивана Андрияновича только потом выяснилось, что клизму доктор ставил не Фоме Фо­ мичу, а Галине Петровне — она, как и положено коварно обманутой жене, наглоталась седуксена с эуноктином, изо­ бр ажа я самоубийство на почве ревности. «Интересно,— подумал я,— как бы вела себя к концу 565